Анри не сразу сообразил, что Варжюс обращался к Пикару.

– Я-то в чем виноват, если Лашапель способен оседлать только английскую потаскуху?

Анри спешился и пошел в сторону Пикара. У него звенело в ушах. Он даже не понял, как нанес первый удар, только услышал, как его кулак врезался в челюсть противника. По хрусту он с удовлетворением понял: что-то сломалось. Потом пришла боль и промелькнула мысль, что это может быть его рука. Лошади заржали и бросились врассыпную. Люди закричали. Пикар лежал на песке, прикрыв лицо ладонью, с круглыми от изумления глазами. Затем с трудом встал на ноги, бросился на Анри и ударил его головой в грудь. Анри задохнулся. Удар мог бы свалить с ног и более крупного мужчину, а Анри был всего метр семьдесят ростом. Но ему приходилось часто драться в детстве, к тому же он шесть лет прослужил в Национальной гвардии. Через несколько мгновений он уже сидел на Пикаре, осыпая ударами лицо, щеки и грудь более молодого противника, вкладывая в удары всю свою ярость, которую копил несколько месяцев.

Кулаки наткнулись на что-то твердое и жесткое. Сильный удар пришелся ему в левый глаз, и он перестал видеть. Во рту был песок. Потом чьи-то руки стали его оттаскивать, бить. Звучали возбужденные, возмущенные голоса.

– Пикар! Лашапель!

Зрение вернулось к нему, и он поднялся, сплевывая и шатаясь. Скрестил руки на груди. Из-за занавеса доносилось струнное адажио. Перед ним стоял Le Grand Dieu с побагровевшим от гнева лицом:

– Что здесь, черт возьми, происходит?

Анри покачал головой, заметил мелкие брызги крови.

– Месье…

Он тяжело дышал. Только сейчас он начал осознавать масштаб своей ошибки.

– Карусель! – возмущенно выговаривал Le Grand Dieu. – Пример грации и достоинства! Дисциплины! Где ваша выдержка? Вы оба нас опозорили. Отправляйтесь в конюшни. Мне надо закончить представление.

Он вскочил на своего коня. Мимо, пошатываясь и прижимая носовой платок к мертвенно-бледному лицу, прошел Пикар. Анри проводил его взглядом. Вдруг до него дошло, что на арене за занавесом наступила странная тишина. К своему ужасу, он понял, что они все видели. Они знали.

– Есть два пути, – произнес Le Grand Dieu, сидя на своем португальском скакуне. – Два пути, Лашапель. Я вас предупреждал. Вы сделали свой выбор.

– Я не могу… – начал он.

Но Le Grand Dieu уже въезжал на залитую светом арену.

Глава 1

Лошадь, встающая на дыбы, представляет собой такое чудесное зрелище, что зрители, ни млад, ни стар, не могут оторвать от нее глаз.

Поезд в 6:47 до Ливерпуль-стрит был переполнен. Странно, что в столь ранний час уже такая давка. Наташа Макколи едва нашла свободное место. Несмотря на утреннюю прохладу, ей было жарко. Она пробормотала извинения женщине, которой пришлось подобрать полы жакета, чтобы Наташа смогла сесть. Мужчина в костюме, который вошел следом за ней, втиснулся между пассажирами напротив и раскрыл газету, не обращая внимания, что загородил свет женщине, читавшей книгу в мягкой обложке.

Наташа не всегда ездила на работу этим маршрутом, но после юридического семинара ей пришлось заночевать в гостинице в Кембридже. В кармане жакета приятным грузом лежала внушительная пачка визиток солиситоров и барристеров. Они поздравляли ее с отличным выступлением, говорили, что будут рады встретиться снова, некоторые предлагали работу. Но от дешевого белого вина, которое лилось рекой, у нее урчало в животе, и она на миг пожалела, что не нашла времени позавтракать. Обычно Наташа не пила, и ей трудно было следить за тем, сколько она выпивает на вечеринках, если ее бокал постоянно наполняют, пока она увлечена беседой.

Зажав в руке пластиковый стаканчик с горячим кофе, Наташа открыла ежедневник, дав себе обещание выкроить сегодня чуть больше свободного времени, чтобы прочистить мозги.