|
И только когда босые ступни перестали ощущать мягкие касания травы, девушка раскрыла глаза и восхитилась – она танцевала на дороге из звезд, прекраснее которой не существовало. Данирен остановилась, прислушиваясь к тому, как стучит ее восторженное сердце, чувствуя, как согревает ее свет покоренных звезд. Знал ли высший, что для ночной нимфы сияние звезд сильнее любого наркотика, желаннее глотка воды после ночного танца? Ранагнар не знал, но видел, что ее глаза сияют ярче звезд, а счастливая улыбка не покидает прекрасного лица.
– Куда ты ведешь меня, высший? – весело смеясь, спросила нимфа. Ветер прижался к ней, запутался в длинных волосах, ласкаясь, струился по обнаженной спине. – Я открыл для тебя путь в Лунный дворец, – прошептал ветер, – я признаю тебя своей женой, ты станешь одной из нас. Данирен тряхнула волосами, прогоняя ветер, в изящном движении закружилась на дороге из звезд, затем столь же грациозно остановилась. – О чем ты, высший? Ранагнар полюбовался красотой звездного пути, на котором в одной ночной сорочке стояла прекраснейшая из женщин и понял, что волшебное мгновение ее радости закончилось. Вдох, и перед хрупкой дочерью ночной нимфы все тот же высокий и сильный высший, с упрямо сжатыми губами и тяжелым взглядом темных глаз. – Я беру тебя в Лунный дворец, я признаю тебя своей женой, – нежный взгляд в глаза, в которых нет для него прощения. – Но…почему? – звезды пьянили ее, но она не хотела поддаваться их зову…уже не хотела. Он порывисто обнял ее, немного приподнял, чтобы коснуться губами сладких губ той, которую так любил, и тихо прошептал, не размыкая объятий: – Для меня нет жизни без твоего танца, и для меня еще жива надежда, что в твоих глазах появится любовь ко мне. – Ты солгал, высший, – нимфа вырвалась из его объятий, отбежала немного, и с тоской в голосе тихо произнесла, – я ношу твоего ребенка и в нем нет магии ночного танца, он весь твой, я права, высший? На мгновение его охватило желание просто отпустить ее, чтобы не видеть наполненные ненавистью и отчаяньем огромные глаза, чтобы не знать, как сильно она умеет ненавидеть. Но слишком хорошо он помнил, каким стал его отец, едва Нимерина покинула дворец. – Да, Данирен, малыш, которого ты носишь, станет высшим, он уже принят в клан, его цветок распустился на дереве рода. Я мог бы позволить тебе жить в Андарионе, но я не могу быть там постоянно, а оставлять тебя одну более не желаю. Ты ненавидишь меня, я знаю, но моей любви хватит для нас двоих. Ночные нимфы не умели ненавидеть, наверное, поэтому Данирен всегда легко прощала обиды, но простить смерть Элиандра, гибель государства темных, то, что он с ней сотворил…такое она простить не могла. – Данирен, – высший шагнул к ней. Нимфа отступила на шаг, слезы струились по бледному лицу, голос больше не слушался ее. Данирен хотелось спрыгнуть со звездного пути, раствориться в сиянии звезд, исчезнуть и забыть о высшем, о жизни, обо всем. Но разве могла она погубить маленькое сияние, наполняющее ее душу радостью. Грациозное движение и она забывается в танце, она танцует саму жизнь, ее рождение, ее расцвет, ее торжество. Высший замирает не в силах оторвать взгляд, от грациозной фигурки танцующей нимфы. Он знал, что навсегда запомнит ее именно такой – грациозно танцующей на дороге из звезд. – Данирен, – она остановилась, пристально посмотрела на него, – Данирен… Он смотрел на нее и понимал, что не сможет сказать ей, возможно еще не время…Он превращается в ветер и кружит любимую в танце, мягко подталкивая ее вперед по дороге из звезд. Она остановилась лишь когда сияние Лунного дворца затмило сияние звезд. Нимфа тяжело дышала – долгие месяцы без танцев сделали ее слабой, и этот ночной танец принес усталость вместе с наслаждением. |
