— Я заказал для вас номер на двоих. На имя мистера и миссис Пауэлл. Решил, что вдвоем вам будет удобнее.

— Не уверен, что мне нравится мысль идти в пустую комнату, ключ от которой — у вас.

— Понимаю, — снова кивнул Мэддокс.

Нейт невольно улыбнулся, сообразив, что Мэддокс наверняка относится к нему с таким же подозрением, как и он сам — к отставному разведчику.

— Значит, вы не будете возражать, если мы возьмем другой номер?

— Конечно, нет. Но, возможно, в этом не будет нужды, если вы взглянете вот на это. — И он протянул Нейту конверт.

— Что это?

— Список бостонских патрульных за 1968 год и несколько фотографий. — Мэддокс обвел взглядом полупустую стоянку. — Ну что, может, зайдете внутрь? Или так и будем тратить время на военные хитрости?

«Черт побери! — сказал себе Нейт. — Дверь открыта, виден почти весь номер. И Мэддокс прав: мы не сможем победить, если не будем доверять друг другу». Он перевел взгляд на Сэм — та кивнула.

Припарковавшись, Нейт вышел из машины и, держа руку на кобуре, направился к домику Мэддокса. Тот тем временем открыл дверцу машины с другой стороны и помог выйти Сэм. Джок бежал за ним следом.

Войдя, Нейт первым делом обследовал ванную и стенной шкаф. Ничего подозрительного. На столе стоял включенный переносной компьютер.

Мэддокс, войдя, запер дверь на оба замка и на цепочку, затем протянул Нейту конверт.

Нейт не стал сообщать ему, что уже начал собственное расследование. Чем больше информации, тем лучше: получая сведения из разных источников, он сможет сверять результаты.

— Я хочу позвонить матери, — заявила Сэм.

Мэддокс протянул ей сотовый телефон и клочок бумаги с записанным номером.

— Телефон чистый, — заверил он. — По нему нас не выследят. И все-таки говорить советую из ванной.

Саманта схватила телефон так, как утопающий хватается за соломинку, и исчезла в ванной, прикрыв за собой дверь. А Нейт, пододвинув стул к столу, открыл конверт и извлек оттуда толстую пачку листов бумаги, испещренных фамилиями.

Очевидно, списки были отправлены по факсу, но ни номера телефона, ни других координат, указывающих, откуда прислан факс, на них не значилось.

Нейт принялся изучать списки. От сотен фамилий рябило в глазах; он не спал больше суток, и веки у него слипались. Мэддокс, внимательно взглянув на него, молча поставил перед ним чашку крепкого черного кофе.

Многие фамилии Нейт узнавал: не зря он десять лет проработал в бостонском отделе ФБР. Кое-кто из бывших патрульных по-прежнему служил в городской полиции — теперь в чинах лейтенантов, капитанов и даже начальников отделений. Некоторые стали шефами полицейских участков в близлежащих городках, входящих в юрисдикцию Бостона. Другие уволились и теперь занимались частным сыском.

Пробегая глазами список, Нейт отмечал некоторые фамилии. Одно имя привлекло его особое внимание — имя человека, с которым он встречался всего несколько дней назад. Этот был судья, который дал «добро» на прослушивание телефона Ника Меррита. Судья Терренс Макгайр.

В первый момент Нейт едва не рассмеялся. Только не Макгайр! Среди бостонских служителей закона этот человек давно стал легендой. Простой патрульный полицейский, без отрыва от службы окончивший колледж и юридическую школу, он поднялся из самых низов к вершинам судебной власти: был избран судьей штата и теперь выдвигал свою кандидатуру в федеральные судьи. Поговаривали, что у Макгайра большие планы: он хочет стать членом Верховного суда — и, скорее всего, этого добьется.

Да, этому человеку есть что терять.

Заметив, что Мэддокс не сводит с него глаз, Нейт не стал ставить галочку напротив фамилии Макгайра.