— Это последняя воля и завещание Пола Мерритты. Он продиктовал это завещание накануне смерти, в десять часов вечера последнего дня своей жизни, втайне от родных и домашних. Я присутствовал при этом и свидетельствую, что он находился в здравом уме и твердой памяти. Свидетелями при составлении завещания стали дворецкий Регги и повар Нортон.

Основную часть своего состояния Пол Мерритта завещал благотворительному трастовому фонду, управление которым поручил своему сыну Николасу Мерриту и дочери Николь Мерритте, известной также как Саманта Кэрролл. Мистер Мерритта предположил, что ни его сын Ник, ни дочь Саманта не захотят принимать от него деньги, и выразил надежду, что они найдут общий язык и смогут управлять фондом вместе. Эта часть завещания включает все предприятия Пола Мерритты, его дом и все банковские вклады, за исключением следующего: сыну Пола Мерритты Джорджу, его племяннице Анне, а также братьям Виктору и Ричу в течение десяти лет будет выплачиваться по сто тысяч долларов в год. Мистер Мерритта выразил надежду, что по истечении этого срока все они научатся сами себя обеспечивать.

С разных сторон послышались приглушенные восклицания.

— Он не мог так с нами поступить! — забывшись, выкрикнул во весь голос Джордж.

— Как видите, мог, — невозмутимо произнес адвокат. — И именно так и поступил. В конце завещания Пол добавляет, что хочет положить конец неприглядной истории клана Мерритта. Он заплатил за образование Джорджа и Анны и надеется, что они смогут обрести свое место в легальном и честном бизнесе.

Никто не осмелился вслух напомнить о том, что в ближайшие годы Анне предстоит «обрести свое место» в федеральной тюрьме.

Помолчав, адвокат продолжал:

— В своем завещании Пол Мерритта указывает, что «наследство» Мерриттов погубило его жизнь и едва не погубило жизнь его сына. Он хочет, чтобы империя Мерриттов прекратила свое существование. Тот из вас, кто попытается противиться этому решению, потеряет право на свою долю наследства.

Затем адвокат извлек из шкатулки два запечатанных конверта и передал их Саманте.

— Это для вас и вашей матери.

Саманта огляделась вокруг. Все в комнате, казалось, затаили дыхание — кроме Ника: на его лице не отражалось ни малейшего удивления.

Так, значит, он все знал!

— Я прочту письмо позже, когда останусь одна, — твердо сказала Саманта.

Один за другим родственники стали покидать кабинет. На лицах их отражались злость, раздражение и растерянность; очевидно, ничего подобного они не ожидали.

Когда рядом с Самантой не осталось никого, кроме Нейта, Ника и адвоката, она дрожащими руками вскрыла свой конверт. На пол упала какая-то дорожная карта, Нейт нагнулся и поднял ее.

Саманта начала читать письмо.

Николь!

Надеюсь, я успею все рассказать тебе сам; но если нет…

Я любил твою мать. И любил тебя. Пожалуйста, помни об этом.

Моя беда в том, что я был слишком слаб и не мог сопротивляться отцу. Как ни старался, он всегда одерживал надо мной верх. Одно из самых страшных моих преступлений — убийство федерального агента.

Хотя я не убивал его, а лишь присутствовал при убийстве. Отец приказал мне нажать на курок, но я так и не смог выстрелить. Тогда полицейский по имени Терренс Макгайр взял у меня оружие и выстрелил сам. Отец сохранил револьвер как свидетельство против меня и Макгайра: на нем остались отпечатки наших пальцев. Впрочем, меня опасаться ему было незачем: что-то умерло во мне в тот день, и все стало мне безразлично.

Потом твоя мать сбежала. Отец был в ярости и хотел убить ее, с огромным трудом я его отговорил, пообещав, что она будет молчать и что Николас останется с нами.