Молодой мужчина с косматой черной гривой и пушистой бородкой подошел и остановился рядом со мной. Его темные глаза улыбались мне сквозь толстые стекла очков в роговой оправе.

— Вы очень напоминаете пресловутую даму, оставшуюся без кавалера.

— Я жду своего приятеля, — объяснила я.

— Не хотите пока потанцевать?

— Не возражаю. — Мне было чертовски неловко подпирать стену в одиночестве.

Он взял меня за руку и повел к танцующим. Места там хватало только для того, чтобы переминаться с ноги на ногу.

— Вы живете неподалеку? — вежливо спросила я. Мне никогда не удавалась светская беседа.

— В соседней квартире, здесь же, в подвале. А вы по-прежнему живете в Киркби?

— Откуда вы меня знаете? — Мне никогда не нравилось встречать людей из прошлого.

— В школе мы ходили в один класс. Ведь вы Милли Камерон, правильно?

Я кивнула.

— У вас передо мной преимущество, — сказала я. — Я не помню, чтобы кто-нибудь в классе носил бороду.

— Я Питер Максвелл, в те времена известный как Слабак. Вы должны меня помнить. Обычно я ходил с подбитым глазом, иногда подбитыми были оба, не говоря уже о чрезмерном количестве ссадин и шрамов. Ребята обычно колотили меня, потому что от меня не было толку в командных играх. Моя мать не отставала от них и тоже осыпала меня оплеухами, но она никаких причин не выискивала.

— Я вспомнила.

Он был хрупким впечатлительным мальчиком невысокого роста, самым маленьким в классе; даже ниже девочек. И почти все время плакал. Ходили слухи, что его отца убили в драке возле какого-то бара в Хейтоне. Я позавидовала его способности открыто говорить о подобных вещах: ему не обязательно было говорить мне, кто он такой. Может быть, он знал мою историю. Все знали, что отец Милли и Труди Камерон избивает своих дочерей.

— Как получилось, что ты стал таким крепким? — спросила я. Он был одного со мной роста, около пяти футов восьми дюймов, но поразительно широкоплечий, и я чувствовала, что в руках у него есть сила.

— Когда мне исполнилось шестнадцать, я ушел из дому, нашел работу, проводил все свободное время в гимнастическом зале, где и подрос, но в основном в ширину. — Он широко улыбнулся. — После мускулов пришло время развивать мозги, и я поступил в университет, где и получил степень по экономике. Я преподаю в средней школе в миле отсюда.

— Ну и работенку ты себе нашел! — Я открыто восхищалась им, особенно тем, что он не ныл и не жаловался.

— Мышцы Арнольда Шварценеггера оказались очень кстати, — признался он, — особенно когда приходится иметь дело с драчунами и хулиганами. Однако большинство детей хотят учиться, а не создавать проблемы. Но, пожалуй, хватит обо мне, Милли. А ты чем занимаешься? Если я правильно помню, ты вышла замуж за Гэри Беннетта.

— Да, но мы развелись. Я агент по продаже недвижимости в «Сток…»

Не успела я договорить, как молодая женщина в красном вельветовом брючном костюме, растолкав танцующих, прорвалась к нам и схватила его за руку.

— Вот ты где! А я тебя везде ищу. — Она потащила его прочь, а потом обернулась ко мне и изрекла: — Извините.

Мне стало даже жаль, что он уходит — интересно поговорить с кем-то, чье детство так похоже на твое собственное. Я заметила Джеймса, оживленно беседующего о чем-то с парой средних лет. Похоже, он забыл обо мне. Мне стало одиноко. Я отправилась на кухню и вызвалась мыть посуду. Герби выставил меня вон, с негодованием заявив:

— Девочка моя, вы пришли сюда развлекаться.