— Какое это имеет значение теперь, Адам? — безжизненный, равнодушный голос удивляет даже меня.

Джаред делает резкий шаг ко мне, и смотрит прямо в глаза, насквозь, словно старается пригубить мою боль, желая забрать ее… чтобы причинить снова?

— Мэл… Лана, скажи мне правду, — спокойно и сдержанно произносит Джаред. — Рания не имеет к нам никакого отношения. Мы решим все эти недоразумения, если ты ничего не сделала.

Что?! У этого парня совершенно нет никаких принципов. Он, видимо, совсем ничего не понял. Не понял, что я не собираюсь быть его любовницей и подстилкой, знать, что он дал клятву быть с другой навеки. Он хочет делить с ней постель, воспитывать детей, с серебристыми глазами… а меня трахать на носу яхты, пряча от глаз своей семьи и общества, задабривая драгоценными побрякушками.

Расправляю плечи, гордо поднимая подбородок.

— Я ничего не сделала? — вскрикиваю я, выдавая эмоции. — Я? Ты трахаешь все, что шевелится, ты женишься через неделю, и смеешь меня в чем-то обвинять? Недоразумения? Твоя невеста или Беатрис? Или моя наивность? Ты ненормальный, если думаешь, что я буду что-то тебе объяснять.

— Да, или нет, Мэл. Все очень просто. Если ответ нет, то я смогу убедить тебя, в чем угодно, — Джаред смотрит на меня исподлобья, и… кажется, в его глазах я вижу хорошо скрываемые оттенки отчаяния и надежды, что снова чуть не даю слабину.

Он женится, Мэл. Он распустил о тебе те грязные слухи. Он трахал девушек, после тебя… новую. Каждую гребанную ночь.

— Ты уже в этом преуспел, — нервно смеюсь я. Нравится, когда над тобой смеются Джаред? — Я действительно поверила, почти поверила тебе. Но тебе не стоит себя утруждать, потому что мой ответ «да». Я трахалась с Ником, и мне понравилось, — нарушаю свое мысленное обещание данное самой себе. — Не хуже, чем с тобой или кем-то другим. Ты говоришь, что я такая же, как все, но и ты не царь и бог, и от других твой член отличается только отсутствием крайней плоти.

— Ах, ты маленькая сука! — Джаред дергается в мою сторону, я отступаю назад, вытягивая вперед пульт.

— Считаю до трех, Джаред. Давай не будем начинать сначала, — надменно припоминаю я. — Я нажму, ты меня знаешь. И на этот раз я не заберу заявление. Я до конца пойду, если ты хоть пальцем меня тронешь. Тебе здесь не рады, Адам Саадат. Я жду другого человека.

Джаред

Ее палец на кнопке, и я понимаю, что Мэл не шутит. В другой ситуации я бы плюнул на все, и до прихода охраны успел бы свернуть эту тонкую шейку, чтобы никогда больше ее грязный рот не говорил того что она сейчас мне выдала. Но есть обязательства и ответственность, честь семьи, даже если у самой семьи нет и никогда не было никакой чести, а у меня и подавно.

Я бы мог убить ее в этот момент. Перед глазами стояла картинка, как она стонет под белобрысым уродом, раздвигая для него свои ножки, как сосёт его член, притворяясь, что делает это впервые, заглядывая в глаза, как преданная сучка.

— Я убью тебя, дрянь, — рычу я, делая шаг вперед. Она отступает, но снова показывает на пульт.

— Раз, Адам. Я не шучу. Два.

Мелания

Следующее утро не отличается от других ничем, что были «до него» — я встаю, даже не думая о вчерашнем. С легким сердцем… или, по крайней мере, пытаюсь убедить себя в этом. Просто пережить. Я проплакала всю ночь, избавилась от боли, и теперь меня отпустило. Думаю, и Саадат все обдумает, и наконец, отстанет от меня.

К тому же, сегодня я пишу заявление и увольняюсь. Больше мы с ним не увидимся. Этого я и хочу.

Вычеркнуть из жизни, без сожалений и воспоминаний.