Захлебываясь слезами, я беру карандаш и листок бумаги. Грифель неугомонно скользит по белому листу, я выношу всю свою злость на бумаге. Я рисую Джареда злым и жестоким, плача еще сильнее, когда обрисовываю контур его губ…

Ненавижу! Ненавижу тебя!

Господи, дай мне сил забыть его. Забыть, по-настоящему.

Портрет Джареда снова получается идеальным. Я еще никогда не создавала ни одной работы, которая нравилась бы мне самой. Но этот рисунок был таким живым и настоящим, словно Джаред вот-вот соскочит с белого листа, и окажется у меня в комнате.

Я хотела разорвать его на части, но вместо этого, со злостью бросила карандаш в сторону, и побежала на кухню.

Выпила лекарство, чтобы вновь не чувствовать пробивающей до костей неприятной дрожи и давления в груди, и упала на кровать. Сэм не придет сегодня. Опять ушла к Мэтту. У всех своя жизнь. До меня никому нет дела. Все предали…

Я погружаюсь в сон, отчаянно повторяя про себя, что у меня все наладится. Все будет хорошо. Правда? Я обязательно найду себе работу, построю прекрасные отношения, и кошмар, по имени Джаред Саадат, вскоре забудется, как страшный сон.

Но у судьбы на меня другие планы.

И если бы мне сказали, что может быть еще больнее, чем те чувства, что я испытываю сейчас, я бы не поверила.

Куда еще больнее? И сколько можно?

А оказалось…

Есть куда.

И Адам Бин Рашид аль-Саадат может все.

И если он обещает, что мы еще встретимся, то так и будет…

Эпилог

Мелания

Паника.

Мне не хватает воздуха.

Вокруг тьма.

Давление в груди словно выбивает кислород из моих легких, и вот я уже жадно пытаюсь вдохнуть, но не могу. Каждая попытка заканчивается кашлем, беспомощно давлюсь кляпом, и мысленно прощаюсь с жизнью. Если похитители хотят денег, то я обречена… Боже, пусть конец не будет мучительным, я боюсь боли.

Слух разрезает монотонный звон и механический рев турбинного двигателя. Я мотаю головой, но по-прежнему ничего не вижу. Что-то скрывает мое лицо, я не могу скинуть это, и лишь отчаянно продолжаю дёргаться.

Я в самолете?

Теперь мне не просто страшно. Я в ужасе. Задыхаюсь еще сильнее, пытаясь побороть паническую атаку. Пот градом льется по спине, пока я пытаюсь освободится из оков. Я словно каменею, пальцы онемели; связанные за спиной запястья вспыхивают болью от каждого резкого движения. Сознание отказывается воспринимать действительность. Этого не может быть. Сон, страшный сон. Я все еще дома, в теплой постели, а не в самолете (теперь я уверена, что это самолет) в руках сумасшедших похитителей. Боже, да кому я нужна?

— Вытащи кляп, Амир, а то задохнется. Это тело нужно мне живым, — слышу знакомый до дрожи голос, и это становится последней, черт возьми, каплей. Нет, только не… — Пока ещё нужно.

Полной грудью вдыхаю тяжелый и спертый воздух. Кашляю, содрогаясь всем телом. Грудная клетка горит огнем от острой нехватки воздуха, голова идет кругом. Пытаясь оценить ущерб, начинаю осознавать, что происходящее не сон, а самая жуткая из возможных реальностей. Я должна была понять… Хватит, Мэл. Прекрати жалеть себя. Ты жива, и он не убьет тебя. Хотя… Черт побери, он может сделать так, что я буду просить его, чтобы убил. Я знаю, что он может.

По крайней мере, я не раздета. Хлопковая пижама прилипает к липкому телу. Смутно вспоминаю, как меня вытащили из кровати, не дав опомниться и до конца проснуться. Я не видела их лиц. Черт, я даже понять ничего не успела.

Когда тот, кого ОН назвал Амир вытаскивает изо рта кляп, я понимаю, почему ничего не видела и не могла дышать. Похититель вытащил кляп, но оставил мешок.