– Постарайся расслабиться, я не изверг, Ран, – нежно касаясь ее щеки, заглядываю в полные панического страха глаза. – Ты знаешь, мы можем перенести брачную ночь на завтра.

– Нет, – Рания отрицательно качает головой, и кажется такой уязвимой и хрупкой в этот момент, что хочется просто обнять ее и поцеловать в макушку. – Извини, Адам. Я очень сильно разволновалась.

– Я знаю, – мягко киваю я.

– Я постараюсь не разочаровать тебя, Адам.

– Это невозможно. Ты очень красивая. Ты моя жена и мать моих будущих детей. Отныне мы навсегда связаны друг с другом. Я обещаю, что всегда буду уважать тебя, – серьезным тоном произношу слова и обещания, что должен сказать сейчас. В эту минуту.

– Спасибо. И я тоже буду уважать и слушаться тебя, Адам.

Рания нервно улыбается, приоткрывая губы, когда я снова целую ее. Этот поцелуй меня не заводит. Он пустой и холодный. Черт возьми… Я должен быть терпимее и дать ей еще немного времени.

– Сделай это быстро… Пожалуйста, – неожиданно просит меня слабый жалобный голос Рании, когда я ласкаю ее грудь. Внутри меня по непонятным причинам вспыхивает злость.

Неправильно так думать, но меня раздражает Рания, ее пассивность и страх. Я спал с девственницами, и не раз. И не два. Конечно, они не кричали в экстазе, умоляя трахать их сильнее и глубже, но и не тряслись, словно перед выходом на эшафот. Глядя в черные глаза своей жены, я понимаю бесполезность любых ласк и действий с моей стороны. Ей мешает что-то еще, что-то, кроме ее девственности.

Я просто должен закончить ее мучения.

Физиология мужчин устроена проще, чем у женщин, и даже если я мысленно не хочу Ранию, вид ее обнаженного тела вызывает во мне всплеск возбуждения. Ее желание сделать все быстро – исполнить будет легко. Тем более, я сам не хочу растягивать унылое действо дольше, чем мне понадобится на то, чтобы кончить.

Я раздвигаю ее ноги, наваливаясь сверху. Ее тело мягкое и нежное, но не пробуждает во мне безумия и жажды обладания.

– Обними меня, – произношу я. Рания послушно выполняет мое желание. Ее руки все еще ледяные и дрожат.

– Уверена, что не хочешь подождать до завтра? – снова спрашиваю я. Ран отрицательно мотает головой, отчаянно глядя на меня.

С ее губ срывается вопль боли, когда я проникаю в нее впервые. Очень туго, сухо и узко. И ни хрена не круто быть первым. Но, если бы Рания была бы с кем-то до меня, ее по закону ждал бы суд, потом тюрьма или публичная порка. Или даже казнь. Но только в том случае, если бы я заявил о том, что она не девственница. И я мог бы развестись с ней или подвергнуть наказанию, вплоть до заключения в комнате до конца жизни. Наши законы немилосердны к женщинам. Они созданы для мужчин, и для того, чтобы мы могли управлять своими женами так, как нам будет угодно.

Я толкаюсь снова, и Рания опять кричит на всю спальню. Б…ь. Что за принцесса такая? Она вопит и плачет, впиваясь ногтями в мои плечи, раздирая кожу в кровь. Обычно шлюхи подо мной делают тоже самое в порыве страсти, а Рании по-настоящему больно. Я довожу дело до конца за несколько минут, чтобы не растягивать ее страдания. Никакого удовольствия, всего лишь физиологическое завершение полового акта. Она жалобно всхлипывает, когда я скатываюсь нее. Прижимает колени к груди обнимая их руками. Опускаю взгляд на простыни, которые пропитаны кровью, словно на них кого-то резали. Никогда не видел столько крови при лишении девственности. Я даже немого теряюсь. Осторожно касаюсь ее вздрагивающего плеча.

– Прости, Ран, в первый раз иначе не бывает, – мягко произношу я.

– Я не думала, что так больно, – всхлипывает Рания, не глядя на меня.