— В смысле? — почти выкрикнула я.

— Ты мне нравишься. А Ната обожает все, что связано с фейри. Потому… ну может… это было бы…

А вот теперь боль впилась в сердце длинной иглой. Даже дышать стало больно. Все, что смогла, это развернуться и кинуться вниз по лестнице, придерживая подол платья. Кажется, Томас еще пару раз окликнул меня. Не уверена, так как просто не хотела ничего слышать.

Вот так, подальше от дома.

Любить оказалось больно.

Дальше я все запомнила урывками. Вроде сидела на берегу реки и рыдала, пока не подплыли русалки. Некоторые предпочли переселиться на Землю, заняться охраной водных ресурсов. Так что я потом рыдала вместе с ними, к радости тех, кто проходил мимо. Нас даже на телефон засняли. Вот она — слава!

Потом я брела по улицам.

Вспышка, и я уже сижу в парке, где-то среди деревьев. И, отмахиваясь от бабочек и пикси, глотаю вино из бутылки.

Опять вспышка, и я с тремя бутылками в обнимку бреду куда-то по дорожке. Какие-то удивленные лица вокруг, вопросы. Я оставляю бутылки и удираю, так как вижу вдалеке полицию.

Вспышка, и удивленное лицо девушки передо мной. Вокруг зеркала, пахнет парикмахерской.

Вспышка, и глаза в глаза на меня смотрит Видар. Золотая радужка, в которой переливается сила и мудрость. Все равно дурак!

Последнее, что помню, я показываю ему язык и просто валюсь на руки.

— Очень не хочется тебя будить, — мерзкий голос врывался в мое несчастное сознание, — но через три часа у нас важное событие.

Ладно, голос был не мерзкий, а вполне себе приятный. Но сейчас я бы даже переливчатое сексуальное пение ганконера послала бы к чертям. Нет, голова не болела. К счастью, фейри не испытывают похмелья. Алкоголь приносит сильное, но недолгое опьянение, а затем растворяется без вреда для организма. Правда, чтобы опьянеть, надо выпить раза в три больше смертного. Ну да я вчера старалась. Перед мысленным взором пронеслись чехардой пустые бутылки. И я опять простонала, желая провалиться от стыда. Ведь рыдала же! Рыдала! И одна, и в обнимку с русалками, и с бутылками.

Я теперь звезда Интернета. Когда еще пьяную фейри увидишь бредущую по парку, в компании вина и трагедии разбитого сердца.

Кстати… я, не открывая глаз, прислушалась к себе. Хм, сердце вело себя пристойно. Не болело, не страдало. Осталось поганенькое чувство: смесь жалости и обиды. Обиды на себя, дуру, на Томаса. На идиотизм ситуации, в которой я вчера оказалась. Пришла, принцесса фейри, блин! Девственности решила лишиться! Назло маме отморожу уши, так, кажется, говорят?

Странно, но вся моя «великая любовь» просто испарилась после всего, что увидела и услышала вчера.

Бездушная и мерзкая фейри, которая напилась.

— Эй!

Ох, я же не одна. Пришлось приоткрыть один глаза и пару раз моргнуть, прежде чем цветные полосы превратились в спальню при Дворе Теней и Видара. Причем последний развалился на постели, рядом со мной, одетый в наряд огненных цветов.

— Пьянь проснулась, — прокомментировал он весело, — ты чего творишь, невеста? Девичник принято отмечать с подругами, а не одной. И желательно за неделю до свадьбы. Была б ты смертной, я бы выразил опасение, что так и девственность в пьяном угаре потерять можно.

— Нет! — вдруг всхлипнула я, понимая, что в итоге так и не выполнила миссию.

— Что «нет»? — приподнял брови Феникс.

Интересно, волосы у него просто как огонь, а брови черные.

— Не лишилась! — жалобно провыла в ответ. — Ну что за день то такой?!

Видар поперхнулся и как-то замер.