— Серина Дальдреда, — сказал он, не глядя на нее. — Я приказываю тебе, как Золотой принц, никогда не говорить об этом. Ни мне. Ни кому-то еще, — только тогда он осмелился бросить на нее взгляд. — Ты знаешь, что они сделают, если узнают?

Они отведут ее к плахе и отрубят голову за ересь. Она это знала.

— Это важнее моей жизни, — тихо сказала она. — Сколько эвандерианцы убивают каждый год? Сколько людей? Сколько детей? Ты знаешь? Знаешь, что они делают с детьми, рожденными с тенями в них? Знаешь их правила?

Его глаза наполнил ужас. Она видела, что он знал, но продолжала, заставляя его слушать эти слова:

— Они сжигают их, Герард. Сжигают заживо. И они зовут это милосердием, потому что Эвандер так сказал. Эвандер, который исказил слова Богини ради… Стой, Герард! Что ты делаешь?

Она бросилась из-за стола, но не успела. Принц уже стоял у камина, где пылал огонь, который Серина сама развела. Она не успела схватить его за руку, не успела взмолиться, а он бросил ее работу, работу сестры Ильды, годы кропотливого труда, в пламя.

— Нет!

Она упала на колени у камина, протянув руки. Огонь лизал ее кожу, обжигал пальцы, пока она тянулась к книге. Ладони Герарда сжали ее руки. Он оттащил ее. Она отбивалась, визжала, ругалась и извивалась. Но ничего не могла поделать. Он удерживал ее.

— Перестань, Серина, — прорычал он, его рот был возле ее уха. Она рыдала, тело содрогалось. Она пыталась оттоптать ему ноги, вонзить локоть в его живот. — Перестань, — повторял он снова и снова. — Перестань.

Она обмякла. Сила покинула ее тело и душу, и она упала бы, если бы он не прижимал ее к своей груди. Слезы катились по ее лицу, она смотрела на огонь, видела, как бумага закручивается, чернеет и рассыпается пеплом.

Она словно снова видела, как умирает Фейлин.

Глава 4

Террин остановился у двери, за которой была Айлет, и смотрел на ручку двери. Инстинкты говорили, что он не должен был оставлять Айлет с венатором-доминусом. Но это было глупо. Фендрель не навредит ей. У него не было повода.

Но что-то в его голосе было… мрачным. И Террин не помнил, чтобы слышал это раньше…

— Ду Балафр.

Он взглянул в сторону. Венатрикс Эверильд стояла поодаль, скрестив руки на широкой груди, и ждала его. Ее глаза нетерпеливо блестели.

Террин выпрямился и присоединился к старшей венатрикс через пару шагов.

— Закончил пускать слюни? — она ухмыльнулась. Террин не ответил, только посмотрел с холодом, и она указала кивком на дверь за ним. — Кто эта девочка? Где ее учили?

— Дроваль. У Холлис ди Тельдри, — резко ответил Террин. — До этого — в каструме Велхир.

— Она талантливая. И крепкая, — брови Эверильд приподнялись. — Это она — твоя соперница на место в Милисендисе?

Террин не ответил, даже не кивнул.

— А я думала, застава точно твоя, — она усмехнулась. — Особый мальчик доминуса теперь должен заслужить перемены? Богиня, благослови девочку. Как, говорил, ее зовут?

— Я не говорил, — ответил Террин, Эверильд не успела еще раз подколоть его, он добавил. — У нас есть работа, — он прошел мимо нее по коридору, попал в галерею. — Фантомная ведьма мертва, но мы не знаем, сколько якорей она оставила.

— Какая разница? — Эверильд шла за ним как тень. — Инрен мертва и изгнана. Ее побрякушки уже не опасны.

Она не ошибалась. Якоря из облидита Инрен ди Карел позволяли ведьме притягиваться в этот мир из Прибежища.