Изменить размер шрифта - +
Мэри взяла листок и стала громко зачитывать:

– Нора Бартон, Грек… – У меня кружилась голова, как будто я только что слезла с качелей в луна-парке. – Лара Санд…

Я, кажется, стала хуже слышать, в ушах звенело…

– Элизабет Уокер! – Мне показалось, что в центре зала вспыхнула молния.

Я повернулась к Мэту. Он улыбался и обнимал меня за плечи.

 

 

Мне дали возможность выставлять свои картины в этой галерее и платить с продаж небольшие проценты. В тот день Мэт познакомил меня с Ником. Тот долго рассказывал мне, что конкретно он желает видеть в своей галерее, а я внимательно слушала.

– Вот вам моя визитка. Запишите номер телефона моего секретаря, он скажет вам, когда вы можете выставляться. И обсудите с ним подробности договора…

– Спасибо вам огромное! Мэт, дай ручку!

 

 

– Лиззи, я приготовил пару бутербродов и кофе. – Мэт поставил поднос на лавочку.

– Спасибо, Мэт! – Я принялась писать клумбу. – Хочу успеть закончить картину, пока солнце не изменило наклон лучей.

– Понятно… – Мэт взял кофе и достал пачку сигарет.

Курить он начал по моей вине.

2

Как только я продала свою первую картину, время с бешеной скоростью ворвалось в мою размеренную жизнь. Я многое не успевала, пропускала встречи, напрочь забыла, что такое сон. Но потом привыкла, взяла все под контроль и успокоилась.

Спустя год я пережила ужасное время. После того, как Мэт посвятил мне страничку в своем журнале, я стала известной в узких кругах. Мэт как в воду глядел, нашелся такой человек, который пагубно начал влиять на меня. Этим человеком была девушка из богатой семьи, светская львица Эмми Рой. Мы с ней познакомились в галерее. Она купила пару моих картин, втрое переплатив за каждую.

– Не хочешь отметить свой успех в баре? – спросила она меня.

– Почему бы и нет? – ответила я.

Мы просидели до утра. Она всю ночь рассказывала о своих виллах в разных странах, о том, как ей надоела машина, которую она приобрела пару дней назад, и в каких бутиках она любит одеваться. Эмми наполняла меня иллюзиями. Признаюсь, сначала я ей завидовала, приходила домой и билась в истерике. Мэт меня успокаивал и просил больше не встречаться с Эмми. Но я не могла отказаться от ее упоительных рассказов о праздной жизни и снова встречалась с Эмми. Вскоре я почувствовала, что зависть пропала, я как бы стала самой Эмми и искренне переживала, что у ее «бентли» нет розовых чехлов. Эмми Рой была из тех людей, которые питаются, как вампиры кровью, человеческой завистью. Она наблюдала, как собеседник с каждым разом начинает ненавидеть свое прошлое и настоящее и перерождается в жалкое подобие самой Эмми. Как он начинает мучиться и не может существовать без ее баек о роскоши. И я тоже попала в сети Эмми Рой, как муха в паутину.

– Знаешь, я купила пару колец у Тиффани. Вот это кольцо я точно не буду носить! – Эмми вертела небольшое ювелирное изделие с пятью брильянтами.

– Зачем тогда покупала? – Я пораженно всматривалась в Эмми.

У нее была мальчишеская стрижка, азиатский разрез глаз и тонкие губы. Она каждый день появлялась в разных нарядах. Эмми могла купить три вещи в бутике по бешеной цене ради того, чтобы получить шарфик ценой в двадцать долларов в подарок.

О ней писали газеты. Эмми красовалась на обложках скандальных журналов. Все знали аморальные выходки Эмми, и Мэт пытался меня вытащить из компании избалованной девицы, как из трясины.

– Отстань, Мэт! – говорила я, примеряя наряды, которые мне дарила Эмми.

– Зачем ты устроила перепалку с Джеки Вилслоу? Ты опозорилась! – Мэт тряс газетой с моей пьяной физиономией на обложке.

– Какая тебе разница? – отбивалась я, не отводя глаз от отражения в зеркале.

Быстрый переход