Марина Москвина. Танец мотыльков над сухой землей
Решила назвать эту мою книгу — славословий, суждений, наставлений, записок, предостережений, эпитафий, деяний, примеров, обрывков, фрагментов, зерен и руин — «Овечий горох». А если бы, я подумала, тут были представлены более монументальные вещи — рассказы или повести, то это «Коровьи лепешки». — А роман? — спросил литературный критик и прозаик Леонид Бахнов. — Это ж страшно подумать!
Название — сложная штука. Один старый человек в Наро-Фоминске мне сказал, что написал две книги. Первая — военная, он не помнил ее названия, а другая — «Дочь отца». Казалось, лучше не назовешь. А оказывается, можно еще лучше. Журналист В. Янчевский назвал книгу, над которой работал всю жизнь, «Мой Сталин».
В Сургуте, выступая в детском доме, показала ребятам фотографию гигантского Будды в Камакуре. — Кто это? Молчание. Вдруг одна крошечная девочка в последнем ряду еле слышно сказала: — Это Будда. — Почему ты так решила? — Сама не знаю, — ответила она.
Художник Тишков — расцветающему бутону: — Вот ты из нас только единственный, кто знает, чем занимается…
В «Малеевке», в Доме творчества писателей, впервые повстречала философа и культуролога Георгия Гачева. Он очень любил кататься на лыжах. Даже когда Георгий Дмитриевич просто гулял по дорожкам, то поочередно выбрасывал руки вперед, будто отталкивался от снега палками. — Вот Гачев мысленно идет на лыжах, — заметил Леонид Бахнов.
Меня пригласили в Кремль — на обед, который устроила участникам фестиваля «БиблиОбраз» в Георгиевском зале Людмила Путина. Перед обедом первая леди выступила с приветственной речью: — Так в чем заключается смысл жизни? — спросила она риторически, потом сделала эффектную паузу, так что слышно было, как учащенно забились наши сердца, и провозгласила: — Смысл жизни — …в самой жизни!
После кремлевского обеда участникам застолья предложили в качестве сувенира взять домой меню. Я подарила его папе Льву. Он звонил родственникам и зачитывал это меню, пока я не отобрала и не спрятала. — А где меню? — огорченно спрашивал Лев. — А то в него хорошо заглядывать, когда проголодаешься, и радоваться, как ты тогда хорошо покушала.
Мои родители долго собирались и в конце концов засели за письмо друзьям в Париж, чу́дным старикам Клоди и Андре Файен. — «Здравствуйте, Клоди и Андре!..» — начал Лев. — А Андре-то жив? — засомневалась Люся. — Что-то он болел последнее время… — Но ведь нет сведений, что он умер… — Ага, тогда так, — сказала Люся. — «Здравствуйте, Клоди и Андре, если ты жив…»
В «Малеевке» поэт Евгений Солонович — переводчик итальянской литературы, лауреат множества литературных премий Италии, Командор ордена «Звезда итальянской солидарности» — подкармливал всех окрестных собак. В столовой он собирал с тарелок, кто что не доел, и выносил псам на улицу в условленное место, где они его заранее поджидали. Пора возвращаться в Москву, а Евгений Михайлович даже на лыжах ни разу не прокатился. — Ничего, — говорил, — я привык себя за что-нибудь корить. Лучше уж я буду думать: дурак я, дурак, не катался на лыжах, а не что-нибудь похуже. |
