– Для чего? Чтобы получить такой вот ответ? – Станнис скомкал письмо Дианны.

– Даже на Севере люди страшатся гнева Тайвина Ланнистера, и Болтонов тоже лучше не делать врагами: недаром эмблемой им служит человек с содранной кожей. Север стоял за Робба, проливал за него кровь, умирал за него, он сыт по горло горем и смертью, а теперь ваше величество предлагает северянам сменить короля. Стоит ли упрекать их за промедление? Некоторые из них, уж простите, видят в вас всего лишь еще одного претендента, обреченного на провал.

– Если его величество обречен, ваш Север обречен тоже, – сказала леди Мелисандра. – Помните об этом, лорд Сноу. Перед вами стоит единственный истинный король Вестероса.

– Да, миледи, – ответил с непроницаемым лицом Джон.

– Ты роняешь слова, точно золотые, – фыркнул Станнис. – Сознайся, сколько у вас припасено золота?

Золота? Уж не золотых ли драконов хочет пробудить красная женщина?

– Подати нам платят натурой, ваше величество. Дозор богат разве что репой – не золотом.

– Репой Салладора Саана не прельстишь. Мне требуется золото, на худой конец серебро.

– Тогда вам нужна Белая Гавань. С Королевской или со Староместом ей, само собой, не сравниться, однако она процветает. Лорд Мандерли – самый богатый из знаменосцев моего лорда‑отца.

– Лорд, слишком‑толстый‑чтобы‑сесть‑на‑коня. – В письме от Вилиса Мандерли говорилось о его немощах и преклонных годах, более ни о чем. Станнис велел, чтобы Джон и о нем молчал.

– Быть может, его милость захочет жену‑одичалую, – предположила леди Мелисандра. – Этот толстяк женат, лорд Сноу?

– Его леди‑жена давно умерла. У лорда два взрослых сына и внуки от старшего. Он правда слишком толст, чтобы ездить верхом, не меньше тридцати стоунов. Вель за него не пойдет.

– Хоть бы раз сказал что‑то приятное, лорд Сноу, – проворчал Станнис.

– Я думал, что вашему величеству приятнее всего правда. Для ваших людей Вель принцесса, а для вольного народа – всего лишь сестра покойной жены короля. Если принудить ее к замужеству против воли, она скорей всего перережет мужу горло в первую ночь. И даже если она согласится, это еще не значит, что одичалые пойдут за ее мужем или за вами. Единственный, кто может их к вам привести, – Манс‑Разбойник.

– Знаю, – вздохнул Станнис. – Я провел много часов в разговорах с ним. Он хорошо знает нашего истинного врага, и в хитрости ему не откажешь. Вся беда в том, что он останется клятвопреступником, даже отрекшись от своего титула. Дай поблажку одному дезертиру – начнут бегать все остальные. Законы куются из железа, а не лепятся из хлебного мякиша, и ни один закон Семи Королевств не позволяет сохранить жизнь Мансу‑Разбойнику.

– У Стены законы кончаются, ваше величество. Манс очень бы вам пригодился.

– Пригодится еще. Когда я сожгу его, Север увидит, как я поступаю с предателями. У одичалых найдутся другие вожди – и сын Манса тоже мой, не забудь. После смерти отца Королем за Стеной станет его щенок.

– Ваше величество заблуждается. – «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу», – любила говорить Игритт, но кое‑чему он все‑таки научился. – Этот ребенок – такой же принц, как Вель принцесса. Титул Короля за Стеной не переходит от отца к сыну.

– И хорошо – я не потерплю в Вестеросе других королей.