В вестибюле царила суматоха. Мужчина самого странного вида спорил с охраной клуба. Те, в свою очередь, настойчиво советовали ему убраться, но он и слушать ничего не хотел. Один из фэбээровцев уже успел его обыскать, желая убедиться, что он безоружен.

– Неслыханное дело – так обращаться с гостем! – возмущался неизвестный. – Говорю вам, мисс Изабель Маккенна будет счастлива видеть меня! Я куда-то подевал приглашение, вот и все, но заверяю вас, меня пригласили!

Заметив идущую навстречу Джордан, он широко улыбнулся. Один передний зуб налезал на другой и торчал вперед, так что при разговоре постоянно задевал за верхнюю губу.

Она не знала, стоит ли вмешиваться. Уж очень необычно вел себя этот человек: непрерывно щелкал суставами пальцев и кивал головой, словно с кем-то соглашался, хотя никто с ним не разговаривал. Да и одет он был не по сезону. В разгар лета на нем был тяжелый твидовый блейзер с кожаными заплатками на локтях. Нет нужды добавлять, что он ужасно потел. Неопрятная борода уже была мокрой. И хотя в этой бороде проглядывали седые пряди, точно определить его возраст было невозможно. Незнакомец прижимал к груди старую кожаную папку, из которой грозили вывалиться бумаги.

– Вам помочь? – спросила она. – Вы гость со стороны Маккенны?

– Именно, именно, – пробормотал он и, улыбаясь еще шире, сунул папку под мышку и полез в карман клетчатого шерстяного жилета, откуда вытащил помятую грязную карточку и вручил ей. – Я профессор Хорас Атенс Маккенна, – гордо объявил он. Подождал, пока она прочитает его имя на карточке, выхватил ее и снова спрятал в кармане жилета, после чего, не переставая улыбаться, похлопал по карману.

Охранник отступил, продолжая настороженно наблюдать за ним. И неудивительно: уж очень странный вид был у профессора.

– Не могу и выразить, как я счастлив оказаться здесь, – объявил он, протягивая руку. – Ничего не скажешь, достопамятное событие. Маккенна выходит за Бьюкенена. Поразительно. Да-да, именно поразительно. Полагаю, наши предки в эту минуту переворачиваются в гробах.

– Я не Маккенна, – объяснила она. – Меня зовут Джордан Бьюкенен.

Он едва сдержался, чтобы не вырвать руку. Улыбка исчезла, а сам профессор съежился.

– Бьюкенен? Вы Бьюкенен?

– Совершенно верно.

– Что ж… все так. Это свадьба Маккенны и Бьюкенена. Конечно, мне придется сталкиваться с Бьюкененами. Вполне резонно, не так ли?

Она с трудом понимала его. Акцент профессора Маккенны был абсолютно ужасным и совершенно необычным: сочетание шотландского выговора и южного тягучего бормотания.

– Простите, вы сказали, что предки Маккенна переворачиваются в гробах? – переспросила она, уверенная, что не так расслышала.

– Да, я именно так и сказал, дорогуша.

Дорогуша? С каждой секундой ситуация становилась все более странной.

– Полагаю, Бьюкенены тоже не находят покоя в своих нечестивых могилах, – продолжал он.

– Почему бы это?

– Распря, разумеется.

– Распря? Не понимаю. Какая распря?

Профессор выхватил платок и вытер со лба пот.

– Я забегаю вперед. Вы, должно быть, посчитаете меня безумным.

Собственно говоря, именно так она и думала. К счастью, ответа ему не потребовалось.

– Умираю от жажды! – провозгласил он, кивком показывая на бальный зал, из которого она только что вышла. – Неплохо бы выпить чего-то освежающего.

– Да, разумеется. Пожалуйста, идемте со мной.

Он взял ее под руку, подозрительно оглядываясь на ходу, объявил:

– Я преподаю историю в Колледже Франклина в Техасе.