|
Это неприятное и тревожное чувство не покидало ее ни на работе, ни в общественном транспорте, ни дома. Размышляя, как изменить судьбу, и не находя ответа, Марианна, словно во сне, ходила на дежурства, покупала продукты, сидела в социальных сетях, но давно уже это не приносило ни удовлетворения, ни куража, ни радости. Не говоря уже о том, что на работе платили намного меньше, чем требовалось молодой и красивой девушке для счастливой и достойной, в ее понимании, жизни. Доктор Мухина каждой клеточкой своего стройного тела и даже души, в существование которой она, правда, не верила, чувствовала, что дни пробегают все быстрее и все бессмысленнее. Словно она едет по рельсам, проложенным по замкнутому кругу, в вагоне детской железной дороги, а за окнами мелькают какие-то убогие детские площадки, пыльные деревья и орущие малыши, которые падают на землю и требуют у мамаш, чтобы поезд прибыл немедленно. Марианна решила дождаться подходящего момента и спрыгнуть во что бы то ни стало из этого воображаемого маленького и тесного вагона, который никогда не привезет ее в город мечты…
Иннокентий Бармин очнулся в светлой большой комнате и слабо застонал. Руки и ноги онемели, шея затекла. Сколько же часов он проспал в одной позе? — Доброе утро! — проворковала докторша в белом коротком халатике. Из-под ее хирургической шапочки выбивалась кокетливая рыжая прядь, а глаза теплого, медового цвета, смотрели с ласковым вниманием. — Где я? — тихо поинтересовался старик. — Иннокентий Михайлович, миленький. Не волнуйтесь! Вас перевели в реабилитационное отделение. — ласково отозвалась рыжая врачиха. — Вам все еще необходим постоянный медицинский уход. Словом, домой еще рано. — А почему я не помню, как попал сюда? — продолжал осторожные расспросы Бармин. — Потому что вы пока еще очень слабы, дорогой мой Иннокентий Михайлович. Пришлось сделать вам небольшой укольчик, чтобы вы легче перенесли переезд в другое крыло клиники. — И все же… Как вас зовут, доктор? — не унимался старик. — Ваш дивный «укольчик» начисто отбил память. Хочется верить, что временно. — Я ваш ангел-хранитель, — кокетливо улыбнулась девушка. — Вам не о чем волноваться, я обещаю сделать все, что в моих силах. — А имя у ангела хотя бы есть? — настаивал Бармин. — Вы можете звать меня просто Мэри, — улыбнулась красавица. — Да-да, Мэри, начинаю вспоминать, где я вас видел. Во-всяком случае, вы доктор и работаете в этой клинике, это уже кое-что. Голос Бармина звучал уже не так тревожно, а взгляд смягчился, перестал быть подозрительным. — После долгого наркоза память нередко вытворяет странные штуки, — терпеливо, как ребенка, успокаивала его девушка низким бархатным голосом. — Впрочем, у нас в клинике нетрудно ошибиться. В медицинских костюмах и в этих шапочках мы все похожи, как близнецы. Я сама, между прочим, нередко путаю коллег со спины. — Мэри, а где мой мобильный телефон? — внезапно вспомнил Бармин. — Не волнуйтесь, ради бога, он в надежном месте, — девушка погладила руку Бармина своей прохладной и тонкой, почти прозрачной ручкой с красивыми длинными пальцами и ухоженными розовыми ногтями. — Вам нельзя ни о чем переживать и не стоит пока долго разговаривать по телефону. Скажите, с кем вы хотите связаться, и я отправлю СМС с просьбой вам позвонить. — Эх, Мэри, одиночество страшная штука. Не с кем мне особенно связываться, — вздохнул старик. — Дочка далеко… — У вас есть дочь? — искренне удивилась девушка. — Почему же она не навестила отца хоть разок в отделении? Странно, что вы не внесли ее фамилию в медицинские документы… — К сожалению, Верочка давно уже живет за границей, — вздохнул старик. |
