– Благодарю вас, Гурген, – улыбнулась Надежда.

– А если понимать ваш вопрос в том смысле, что всегда ли у нас малолюдно, то я отвечу, что не всегда. Просто сейчас именно такой момент, когда посетители, которые у меня обедают, уже разошлись, а те, кто ужинает – еще не пришли. Но я хочу вам сказать, что основные мои клиенты – те, что обедают. Я создал свой маленький ресторан именно для того, чтобы люди могли вне дома нормально, по-человечески пообедать. А то развели, понимаешь, – Гурген разгорячился, повысил голос и начал артистично жестикулировать, – развели всякие «Макдональдсы», «Грильмастеры», понимаешь! Да туда нормальному человеку и заходить нельзя! Дадут тебе, понимаешь, булку с котлетой, – да такую котлету моя собака есть не станет! Этим деятелям, понимаешь, которые так людей кормят, с позволения сказать, надо руки вот так, – и Гурген красивым плавным жестом показал, как надо отрубить руки этим деятелям. – А что там пьют, во всех этих «фастфудах» – это же просто серная кислота! В эту пепси-коку гвоздь, понимаешь, опусти, – она его без остатка растворить может! Это гвоздь! А желудок у меня, что, железный, понимаешь! Вот поэтому я свой ресторан и открыл, чтобы человек мог ко мне прийти и так поесть, как его родная мама или там, понимаешь, любимая жена дома не всегда накормит. И чтобы человек поел, посидел, спасибо мне сказал и опять ко мне пришел, и чтобы человек забыл, где лекарства покупают и на какой улице, понимаешь, доктор живет. Я потому свое заведение и называю «ресторан», хоть он и маленький, и без танцев-шманцев, потому что если называть «кафе», – так это, значит, здесь только кофе пьют, пахлавой заедают или там каким-нибудь эклером; я кофе сам люблю, сам варю. Вы, понимаешь, мой кофе еще попробуете, – но здесь у меня не только кофе, понимаешь, здесь у меня поесть можно! – Гурген так произнес слово «Поесть», что мы поняли, что пишет он это слово с большой буквы. – А если «бистро» назвать, то это значит опять «быстро-быстро», опять как в этих «Макдональдсах» – тьфу!

Тетя Надя сочувственно выслушала речь энтузиаста общественного питания и попыталась вклиниться:

– Гурген, мне одна знакомая говорила, что ела у вас что-то очень вкусное, названия она не запомнила, но с томатном соусом. Так вот, мы тоже хотели бы попробовать…

Гурген при этих словах подпрыгнул чуть не до потолка.

– Томатный соус? Сегодня, понимаешь, понедельник!

– Ну и что, что понедельник?

– Понедельник и пятница – у меня работает сам Джузеппе Строцци! Великий Джузеппе Стродци! Его все рвут на части. Ему «Белла Леоне» говорит: «Джузеппе, приходи!» Ему «Доменикос» говорит: «Джузеппе, только к нам!» А Джузеппе в понедельник и в пятницу вытирает руки, надевает фартук и приходит к Гургену готовить лазанью. И какую лазанью! Даже в Милане, понимаешь, такую не подадут. А почему? Потому что он меня уважает. А они говорят – томатный соус!

Слегка пристыженная, но не сдавшаяся тетя Надя продолжала гнуть свою линию:

– А моя знакомая у вас как раз в понедельник была и ела что-то в томатном соусе.

– Не что-то, а спагетти Булоньезе или Молинаре, я сам их готовлю по другим дням. Очень, между прочим, неплохо готовлю, сам Джузеппе, – при этом Гурген завел глаза к потолку, – сам Джузеппе ел и хвалил! Хотел поехать в Италию повысить, понимаешь, квалификацию, но разве можно ресторан на женщину оставить! Боже меня упаси! Но в понедельник и пятницу – я пас! Если у плиты стоит Джузеппе Строцци, я умолкаю.