|
Ага, вот и следы их отыскались… В цепочке следов, протянувшихся по склону одной из невысоких песчаных гор, содержалось немало полезной для Вальдена информации. Трое, решил он, их было трое, причем среди них наверняка была женщина — на то указывали размер и глубина вмятин в приглаженном балтийским ветром песке. Нет, тут же поправил он себя, не трое, а четверо — кто-то из них тащил на плечах тяжелую ношу, оставляя на песчаном «насте» очень глубокие следы. И этим четвертым мог быть только Кондор.
Забросив сумку со снаряжением за спину, Вальден поспешил вдоль цепочки следов. Перемахнув через неширокую полосу дюн, вышел на дорожку, тянувшуюся вдоль береговой черты. Примерно в полукилометре от себя заметил удаляющиеся габаритные огни какой-то тачки. Опоздал… Возвращаясь к тому месту, где он оставил машину, Бруно Вальден скрипел зубами от ярости. Опять неудача! Как будто заколдованный этот проклятый Кондор! Но все же отчаиваться не стоит. Время у него в запасе еще есть, хотя оно и съежилось до размеров кочки, вокруг которой раскинулась гибельная трясина. Наверняка конкуренты не рискнут с таким «грузом» проследовать через местный погрантерминал, повезут Кондора в объезд, скорее всего не через Тильзит, поскольку там граница проходит фактически посередке моста Королевы Луизы, а потом проследуют дальше, через Мариамполе. Вот там он и сядет этой наглой компании на хвост! Примерно половина смены и по ту, и по другую сторону границы были в отключке: кто надышавшись паров фторотана, а кто заполучив в мягкие ткани ампулу сонапакса. Остальных не трогали, поскольку они и без того спали. А что еще делать? Раньше пяти утра, за исключением редких случаев, погранцов и таможенников здесь не потревожит ни одна живая душа. Технарь, выведя из строя единственную телекамеру, имевшуюся в наличии у «соседей», сделал широкий жест — «таможня дала „добро“. Уже на российской стороне перегрузили Кондора в микроавтобус, затем кавалькада из трех машин покатила в сторону Зе-леноградска. В Ниду вернулись только «молодожены» и Хакер. Последнему предстояло вновь законсервировать тайник, наутро поставить тачку на одну из стоянок, предварительно положив ключи от коттеджа в «бардачок» автомобиля. Что касается Леона и Горгоны, то они вернулись в отель. В единственном окне их номера, расположенного, кстати, на первом этаже с тыльной стороны здания, сквозь щели в занавесях пробивался неяркий свет ночника — мало ли чем по ночам занимается молодая супружеская пара? Прошли в номер так же, как и вышли, — через балкон. Это оказалось, ясное дело, для такой пары сущим пустяком. Примерно в одиннадцать утра они выпишутся из частной гостиницы — как и планировалось, поскольку рвать когти тоже надо умеючи. Скоро, возможно, даже ранним утром, начнется «хип-пеж», как выражается криминалитет, потом уже задним числом начнут соображать, «кто есть ху». А тут вдруг выяснится, что пара молодых людей исчезли из гостиницы и даже не выписались… Короче, и здесь надо все сделать по-умному. Поэтому они по очереди приняли душ и тут же завалились спать. Горгона устроилась на двуспальной кровати, а Леон, который попытался чересчур настойчиво претендовать на часть «сексо-дрома» на правах, так сказать, молодожена, был устроен Ольгой в глубоком кресле. Первые минут семь-восемь Левицкий, схлопотавший за свои сексуальные домогания стрелку, пребывал в полном отрубе, а затем наркотический сон плавно перешел в обычный… Что же касается Андрея Бушмина, то он по-прежнему пребывал на подводной лодке, где-то в бездонных глубинах, спал там, свернувшись калачиком, а связь с внешним миром у него была напрочь отключена. Глава 7 Майкла Графтона, ночевавшего в здании Центра, вместо спланированного на первую половину дня допроса Кондора ждал пре-неприятнейший сюрприз. |
