В результате были созданы благоприятные условия для окончательного разгрома группировки противника в районе Тормосина, находившейся в опасной близости от окруженных войск 6-й армии. В этой связи генерал Василевский предложил Сталину передать 5-ю ударную армию с 3-м гвардейским кавалерийским корпусом из Сталинградского фронта в состав Юго-Западного фронта. Силами 5-й ударной и 5-й танковой армий, включив в состав последней 23-й танковый корпус, Юго-Западный фронт должен был ликвидировать противника южнее Суровикина, чтобы спрямить линию фронта и отбросить вражеские войска от Чира к р. Россошь.

Сталин принял предложение генерала Василевского. 25 декабря была издана директива № 994287 Ставки ВГК о передаче 1-го гвардейского танкового корпуса (бывший 26-й танковый корпус) из состава Донского фронта в состав 5-й танковой армии Юго-Западного фронта. На следующий день директивой № 170715 командующий 5-й ударной армией и заместитель командующего войсками Сталинградского фронта генерал-лейтенант М.М. Попов был назначен заместителем командующего Юго-Западным фронтом по руководству действиями 5-й танковой и 5-й ударной армий. Одновременно в состав 5-й танковой армии включался 23-й танковый корпус. Главной задачей войск левого крыла Юго-Западного фронта являлась ликвидация противника в районе южнее Суровикино и в районе Чернышковского, овладение районом Тормосин, Обливская, Чернышковский.

Мы уже говорили о том, что между командующим Юго-Западным фронтом и командующим 5-й танковой армией существовали существенные трения. Они еще более обострились к концу декабря 1942 г. Об этом стало известно Сталину, который ночью 28 декабря в разговоре по прямому проводу с генералом Ватутиным сказал:

– У нас есть несколько вопросов к вам.

1. Если Романенко плохо работает, мы можем его заменить генерал-лейтенантом Поповым, вашим заместителем с тем, чтобы он командовал 5-й танковой армией и вместе с тем оставался вашим замом.

2. Михайлов (псевдоним генерала А.М. Василевского. – Прим. авт.) думает направить завтра, в крайнем случае послезавтра, через Верхне-Курмоярскую переправу один механизированный корпус и одну или две дивизии для удара на Тормосин. Можете ли вы к этому сроку выставить какую-либо силу в сторону Тормосина, навстречу этому механизированному корпусу?

3. Романенко сообщает, что 2-й и 23-й танковые корпуса сидят будто бы без горючего. Верно ли это? Я проверил в ГАБТУ, и там сказали, что этого не может быть, так как оба корпуса при отгрузке к вам взяли с собой две заправки горючего. Кстати, Михайлов мне сказал, что в районе Качалинской можно достать сколько угодно горючего.

4. Как обстоит дело с Бадановым (командир 24-го танкового корпуса. – Прим. авт.)?

Ответ Ватутина гласил:

«1. Романенко на протяжении всего периода двух операций чаще всего не понимает общей обстановки и нередко действует вразрез с общим замыслом, стремясь достичь в лучшем случае частных интересов в ущерб общим. Кроме того, Романенко плохо организует бой и к тому же недисциплинирован, о противнике доносит явно преувеличенные данные, вводит в заблуждение, видимо, с целью получить то или другое усиление. Я считаю опасным иметь такого командующего и прошу его заменить. Можно, безусловно, возложить командование 5-й танковой армией на Попова.

2. Навстречу группе т. Михайлова я наметил выбросить на Тормосин 8-й кавалерийский корпус, усиленный артиллерией, танками и РС. Это немного слабоватая группировка, но я хотел 5-й механизированный корпус по овладении Чернышковским бросить на Морозовский с тыла, то есть с юга, и далее действовать им на запад. Таким образом, на Тормосин остается только 8-й кавалерийский корпус со средствами усиления. У Цветаева (командующий 5-й ударной армией. – Прим. авт.) имеется 3-й кавалерийский корпус, который я имел в виду использовать для обхода нижнечирской группы с востока с переправой корпуса через р.