|
В метро опять же не потеряется. Очень удобно в семейной жизни. – На кого батон крошишь, Пипенция? Не в метрах счастье! – обиженно вступилась за Гурия Таня. – Ну, у кого метров нет, для того и не в метрах! – парировала Пипа. Она погрозила Тане пальцем и сурово сказала: – а ты сиди и не вякай! Я тебя насквозь вижу, Гроттерша! – И чего там? – спросила Таня с беспокойством. – Да ничего интересного. Внутренности одни… – отмахнулась Пипа и, придвинув к себе зудильник с прикрученным к нему телефоном, вплотную занялась sms-ками. * * *Таня собиралась уже лечь, когда внезапно в дверь забарабанили и одновременно с вопросом «Можно?» в комнату ворвался Баб-Ягун. – На случай, если кто-нибудь уже разделся, я закрыл глаза! – предупредил он. С подозрительной для человека с закрытыми глазами ловкостью Ягун нашарил стул, сел на него и закинул ногу на ногу. – Считаю до пяти тысяч и открываю! – предупредил он. – Одна тысяча… две тысячи… три тысячи… – Открывай сразу! Все равно же подглядываешь! – отмахнулась Склепова и, сорвав с плеча Пажа мушкетерский плащ, завернулась в него. – Ладно, – сказал Ягун. – Я к Таньке… Хотя мы только что виделись и всё такое… Но мамочка моя бабуся! Танька, у меня к тебе посылка! Или не посылка… В общем, даже не знаю, как это назвать. Сама смотри. Ягун пошарил в кармане и передал Тане плотный, упакованный в бумагу сверток. Сверток был маленький, не больше завернутого в бумагу спичечного коробка. Форму он имел такую же. Мелкие буквы на свертке сообщали: Для Т.Гр. Открыть лично. Защищено проклятием Судя по небольшой серебристой искре, пробегавшей по опоясывающей сверток нитке, предупреждение о проклятии не было блефом. – Кто тебе это передал? – спросила Таня, разглядывая сверток и медля его открывать. Интуиция, обычно верно подсказывающая ей, чего ждать: хорошего или дурного, на этот раз осторожно помалкивала. – Да, в общем, никто, – уклончиво отвечал Ягун. – Подбросили? – Нет, не подбрасывали. Получается, эта штука была у меня всё время. Уже много месяцев, – сказал Ягун виновато. – Почему же ты мне ее раньше не отдал? – возмутилась Таня. – Потому что сам не знал. Я в душе честный! Жадный только на пылесосы, причем не на какие попало! – сообщил Ягун не без гордости. – Нужны подробности? Минутку терпения, вагон понимания – сейчас будут! Он выглянул в коридор и торжественно внес узкий лакированный ящик с серебристой монограммой на крышке. – Узнаешь красавица? Разве не ты мне его на день рождения подарила? – поинтересовался он у Гробыни. Склепова без всякой радости посмотрела на ящик, промычала что-то и отвернулась. Таня ощутила, что Гробыня смущена. – Так вот, уточняю: посылочка была внутри! – продолжал Ягун. – Теперь я отключаю звук и сдаю своё красноречие на профилактику. Все прочие вопросы к моему адвокату! Он ткнул пальцем в Гробыню и с явным удовольствием стал раскачиваться на стуле, изредка озабоченно посматривая вниз и прислушиваясь к скрипу его ножек. – Выходит, это посылка от тебя? – спросила Таня, поворачиваясь к Склеповой. Гробыня сделала волнообразное движение в духе индийских танцовщиц. – Нет. Я представления не имею, что там! – сказала Гробыня убежденно. – Как такое может быть? Склепова вздохнула. – Ладно, кое в чем признаюсь. Тем более что дело давнее. |
