|
– Поумнел? Врать не буду. Чего нет, того нет, – сказал она. – Тогда чего? – Щука хихикнула. – Только что ты попросил меня о невозможном. Теперь тебе придется выплатить мне небольшую неустойку. Гуня энергично поскреб рукой щетину. Послышавшийся звук напомнил скрежет новой наждачной бумаги. – А чего я такого пожелал-то? Не врубаюсь, – произнес Гломов с недоумением. Ему казалось, что он был осторожен. – Напоминаю. Пять минут назад ты сказал: «Хочу, чтобы у меня была бутылка пива, я сидел бы в кресле, а Гробыня массировала бы мне плечи». – Что мне, пива нельзя, что ли? – возмутился Гломов. С его точки зрения, желание было вполне безобидным. – Отчего ж нельзя? Тебе уже все можно. Долгохонько же ты в Тибидохсе подзадержался, – вкрадчиво сказала щука. – Тогда чего? Ты не можешь устроить, чтобы Гробыня сделала мне массаж? Или тебе колдовать в лом? – с обидой спросил Гломов. Щука шевельнула хвостом. – Со Склеповой, конечно, сложнее. Нрав у нее тот еще. В хорошем настроении она и сама тебе плечики помассирует, а в плохом пожалуй что и шею свернет. Однако дюжина хорошо подготовленных купидончиков с бронебойными стрелами решили бы и эту проблему... Нет, Гунечка, тебя сгубила банальная жадность. – Ты не темни, конкретно говори. – Вспомни, что ты добавил к своему желанию. Ты добавил, что хочешь, чтобы пива в бутылке было больше, чем воды в Мировом океане, и чтобы оно было ядреней, чем лава в Тартаре. Этого я выполнить не могу, несмотря на всю силу своей магии. В крайнем случае, тютелька в тютельку. Но уж точно не больше и не ядреней... Так что расплачивайся, Гломов! Твой час пробил! Щучка-внучка нетерпеливо подпрыгнула в ведре, обдав Гуню гниловатой водой. – У всякого человека и даже у каждой щуки есть свой пунктик, – продолжала она. – Эдакое, знаешь ли, желаньице. Иногда нелепое, даже вздорное. Такой пунктик есть и у меня, ничего не попишешь. Борюсь с собой, борюсь, плавники вон все себе изгрызла, хвост искусала... Но, думаю, лучше сказать своему желанию «да» и раз и навсегда избавиться от комплексов! – Что за желание-то? – опасливо поинтересовался Гломов. Щука приоткрыла рот. Зубы у нее были мелкие, как пилки. – Э-э... ну если ты хочешь знать... Видишь ли: мне давно хотелось съесть человеческое сердце. Не какое-нибудь вообще сердце, а сердце очень глупого и очень здорового человека... Твое сердце, Гуня! – Э-э, ты чего?! Это типа шутка? Я же так умру! – растерялся Гломов. – Не говори таких ужасных слов, умоляю! – сказала щучка-внучка. – Я слышать ничего не желаю. Твоя смерть мне не нужна. Только сердце. Остальное можешь оставить себе. Гуня сглотнул слюну. – Но я же не смогу жить без сердца! – Ну, родной, это уже частности. Никогда не следует зацикливаться на деталях, – небрежно сказала щука. – Ты говорила про здоровое сердце. А разве я здоровый? Когда я приезжаю на каникулы, моя маманя всегда вздыхает, что я тощий и бледный. И что мой дедушка зашиб бы меня одним пальцем, – цепляясь за соломинку, заявил Гломов. – Твой дедушка был цирковым силачом? – заинтересовалась щучка. – А оно ему надо было – грыжу рвать? Он всю жизнь проработал в магазине «Рыболов-спортсмен». Продавал спиннинг и телескопические удочки. В девяносто два года поехал на охоту, выпил и заснул на морозе. – Жаль, я не была знакома с твоим дедушкой. Его бы сердце мне подошло, особенно учитывая мое отношение к рыболовам-спортсменам. |
