|
Девочка-пантера Маша Феклищева — пять раз. Сколько раз влюбился Баб-Ягун, не знал даже он сам. У говорливого внука Ягге с точными науками было взаимное недопонимание. После тренировки Таня вышла из раздевалки и обнаружила, что ее ждет Ванька. Это всегда было приятным сюрпризом. Ванька редко предупреждал о своем появлении. Его коньком была непредсказуемость. К тому же в последние недели у них с Тарарахом было много возни с магическими зверями. То драконы принимались угасать, и их отпаивали ртутью, то гарпии стали гибнуть, подхватив магический вирус от птицы Феникс, от которого сам Феникс излечился элементарно, применив свое коронное самосожжение и возродившись из пепла. — Привет! Я тут был неподалеку и решил заглянуть, — сказал Ванька. Таня спрятала контрабас в футляр и вручила его Ваньке. Валялкин всегда охотно таскал ее контрабас, в отличие, кстати, от Пуппера, который, обжегшись еще в подростковом возрасте на феминистках типа Гореанны, предпочитавших все делать самостоятельно, не всегда решался предложить помощь. Они пошли к Тибидохсу, делая большой круг, чтобы не сразу оказаться у школы. Ванька рассказывал Тане что-то забавное, кажется, о Тарарахе, который гонялся сегодня с утра за болотными хмырями, устроившими погром в его берлоге. Когда Таня засмеялась, Ванька обнял ее и поцеловал. В этот самый неподходящий, или, напротив, исключительно подходящий, момент (с какой стороны посмотреть) их прервал чей-то гневный вопль. Сверху на метле спикировал Гурий Пуппер, имевший почти магический дар появляться некстати. Соскучившись по Тане, он решил навестить ее. Пуппер был в новой майке, с которой добрыми глазами смотрела его тетя. Заметив Таню, тетя на майке мгновенно повернулась к ней затылком. Пуппер спрыгнул с метлы. Как порой случалось с Гуриком, от негодования он растерял добрую треть русских слов. — Damn! Отойди от нее, валяйнок! — крикнул он, причудливо скрещивая “Валялкина” с “валенком”. — Сам отойди, лох румяный! — мгновенно парировал Ванька. Ему было проще. Все-таки русский язык был его родной стихией. С “румяным лохом” он угадал. Пуппер от злости действительно основательно подрумянился. — Do you understand me? Таня есть мой! Я, а не ты стану ее хазбонд! — воскликнул Пуппер. — Ты, рашн лайподь, не стоишь один ноготь на ее finger! Некоторое время Ванька размышлял над словом “лайподь”, но окончательно так и не определился с его значением. — Сам ты фингер! — сказал он, решив придраться к этому более обидному, с его точки зрения, слову. — Лайподь!!! — взвыл Гурий. Не вникая дальше в лингвистические тонкости, Ванька аккуратно поставил футляр с контрабасом на землю и шагнул к Гурию. Пуппер насмешливо ждал. Ванька смахнул с Пуппера подклеенные очки и точным ударом в подбородок заставил Гурия сесть на землю. Таня едва поверила своим глазам — семнадцатилетний Пуппер был на добрую голову выше Ваньки и на десяток килограммов тяжелее. Упавший Пуппер сразу же подскочил, как пружина. Первым его желанием было кинуться на Ваньку с кулаками, но он сдержался. — Посмотри на него! — сказал он, обращаясь к Тане. — Разве это мужчина? Он не сможет обеспечить тебе никакой левел оф лайф! Вы будете жить на берегу океана и есть тухлый рыба, которую бросать волны! — Почему обязательно тухлую? — удивилась Таня. Ей стало обидно за Ваньку. Категоричность Пуппера выводила ее из себя. — Потому что он не заработает на удочку. Ха-ха! Это есть метафор! — категорично заявил Гурий, нашаривая на земле очки. — Ну вот, дужка отлетела! — сказал он укоризненно. — Нечего ныть! Замотай скотчем! По-моему, они уже ломались пару раз, — хмуро посоветовал Ванька. |
