|
Мало того, что у Гломова была дурная репутация, он еще и ничего не мог толком объяснить. — А чо? Ну врубили Пупперу искрой, он и кувыркнулся! Утоп, короче. Сами виноваты, что у вас метлы как спички горят, — грубо отвечал он всем корреспондентам. — Мистер Гломофф, еще вопрос: верно ли, что Джон Вайлялька блокировал искру? — А Чума его знает! Я лично не видел. Может, блокировал, а может, и нет. А чего, надо было, чтоб ваш Пуппер ему искрой голову оторвал? А теперь валите, пока я вам вломусом не влепил! — заявлял он. Неудивительно, что общественное мнение, направляемое журналистами, моментально отвернулось от Ваньки и стало делать из Пуппера героя и мученика. Издательство на Лысой Горе воспользовалось случаем и немедленно скинуло весь запас календариков. Причем в нагрузку к Пупперу продавались залежавшиеся календарики с Графином Калиостровым, Фролом Слепым и даже с Древниром, которые в издательском прайсе почему-то значились как лучшие друзья покойного. Таня, любившая отоспаться в выходной, ни о чем не подозревала и видела приятные утренние сны, когда ее растолкала Гробыня. Вернувшаяся Склепова успела уже вселиться в прежнюю комнату. Паж, когда увидел ее, подпрыгнул на полтора метра и едва не рассыпался от счастья. Правда, Пипа из комнаты так и не выселилась — Медузия велела ей ждать до конца года, пока пятикурсники не покинут Тибидохс и на Жилом Этаже не появятся свободные комнаты. — А пока я могу только поселить тебя в кладовку Жилого Этажа. Но хочу сразу предупредить: там часто появляется инвалидная коляска и жутко пахнет нежитью. К тому же лет триста назад там повесился маг вуду, что крайне негативно влияет на микроклимат, — сказала доцент Горгонова. Разумеется, услышав такое, Пипа предпочла остаться с Таней и Гробыней, хотя ей и пришлось основательно потесниться со своими чемоданами. Сосланная в район шкафа, Пипа буянила и атаковала Черные Шторы интуитивной магией. Верка Попугаева, сплетница номер один Тибидохса, называла их комнату обиталищем кобры, дикой свиньи и пумы. Кобре она уподобляла Гробыню, пуме — Гроттершу, Пипе же, видно, была отведена третья, не самая лестная роль. — Вставай, Гроттерша! — сказала Гробыня, бесцеремонно запуская в Таню запуком. — Отстань! Чего тебе? — Как отстань? Ты это мне, своей лучшей подруге?.. Мы с тобой овдовели. Похоже, мне теперь придется более серьезно рассмотреть кандидатуру Шейха Спири… Кстати, не помнишь, на Лысой Горе дают напрокат траурные платья или мне придется украсть у кого-нибудь свадебное и перекрасить его чернилами? — Почему это мы овдовели? — зевая, спросила Таня. — А, подруга, да ты же ничего не знаешь! Твой Ванька ухлопал Пуппера, — поведала Склепова. — Мой Ванька? Как ухлопал? — не понимая, спросила Таня. С утра у нее было неважно с чувством юмора. — Ну ты, Гроттерша, просто как маленькая! И что в тебе парни находят? Или нынче дефективные в моде? Натурально ухлопал! — пояснила Гробыня. — Брык — и нету! Магвости надо слушать. — Ты серьезно? Ванька убил Пуппера? Как это? — похолодев, спросила Таня. — На дуэли, ясный перец. Вообрази: эти олухи бились наИскрис фронтис форте! Хорошо еще, Нинегоусом невечнусом не додумались. Но Гурику и этого хватило. Строгие родственники, мало витаминов… Да и Ванька тоже хорош, гусь… Эй, Гроттерша, что с тобой? Тане почудилось, что ее мир, заботливо собранный из надежд и веры в чудо, раскололся, как китайская ваза. Длинная трещина рассекла ее изнутри, разделив на две неравных части. Слишком много потерь. Слишком много… Все поплыло у нее перед глазами. — Вот черт!.. Слабонервная какая оказалась! Можно подумать, я по Гурочке не страдаю. |
