Изменить размер шрифта - +
Часа в три тебя устроит? — мурлыкала Лоткова.
Жора вздрагивал. Дело в том, что ровно минуту назад ту же фразу, едва ли не слово в слово, он слышал от Пипы. И той тоже почему-то хотелось видеть его ровно в три. “Ах, девушки, девушки! Как же они предсказуемы!” — самодовольно думал Жора.
Вспомнив о дуэли, которая, возможно, уже началась, Шурасик попытался рвануть к кабинету главы Тибидохса, но юная Дурнева цепко поймала его за задний карман.
— Ну и куда бежит юное дарование? — дурачась,
спросила она.
— Мне нужен Сарданапал! Отпусти! — потребовал Шурасик.
— А вот и не отпущу! Неужели этот старикашка нравится тебе больше, чем я? — капризно нахмурилась Пипа. Только что у нее мелькнула забавная мысль: задержать Шурасика до возвращения запыхавшегося Жикина и развести того на ревность.
— Не в том дело! Там Валялкина убивают! — крикнул Шурасик.
— Ну и что? Утешься, мальчик! Каждую минуту на земле происходит два убийства, тысяча краж и пять вооруженных ограблений! — зевнула Пипа.
— И Пуппера тоже убивают! Дуэль у них!
Пипа мигом стала серьезной. Если на Валялкина ей было, в общем и целом, плевать, то к Пупперу она относилась трепетно.
— ПУППЕРА? — охнула она, вцепляясь в Шурасика мертвой хваткой. — А ну веди меня к нему! Да я за моего Гурочку… Что ты встал, как истукан? Ищи где хочешь мне пылесос!
* * *
Рассветное небо было нежно-малиновым. Ветер налетал порывами и мял рыхлые телеса туч.
Пуппер, летевший впереди, поднимался все выше. Вскоре они оказались так высоко, что у Ваньки закружилась голова и стало не хватать воздуха. Океан был уже не виден — лишь изредка в разрывах туч мелькало что-то серебристо-стальное. Мелькало и сразу гасло.
А Гурий все поднимался и поднимался, ни разу не оглянувшись. Он явно стремился, чтобы тот из них, кто сорвется вниз, не имел ни малейшего шанса. Гуня Гломов озабоченно хмыкал. Под конец даже верный Прун начал проявлять беспокойство. Один только Ванька упорно мчался вслед за Пуппером, заставляя двигатель пылесоса реветь от перегрузки. Лицо у Валялкина было задумчивым и отрешенным: он думал о Тане и только о ней.
Наконец, Пуппер остановился и, развернувшись, подлетел к Ваньке.
— Отличное место, чтобы умереть, Джон Вайлялька! Здесь нам никто не помешать! Пусть пролитая кровь смоет наши страдания и тот, кто останется жить, получить Таня! — сказал он, искоса бросая взгляд на океан.
Ванька кивнул. Он был настроен менее пафосно, чем Пуппер, но все равно мысли его были о том же.
Прун засуетился. С помощью заклинаний, рисующих по воздуху малиновые полосы, они с Гуней отметили границы. Теперь Ваньку и Пуппера разделяло с полсотни шагов — куда ближе, чем до той стены у рощи. Согласно правилам дуэли, сближаться было нельзя. Стрелять нужно было, не сходя с места.
Прун и Гуня Гломов заняли позицию чуть в стороне, где они могли наблюдать за соблюдением правил. Прун достал из кармана огромный платок, промокнул лоб и взмахнул платком, давая сигнал.
Пуппер подышал на перстень.
— Ты сам хотел этого, Джон! Я не могу позволить тебе погубить мой Татьяна и задушить ее убогий быт! Я есть ее благодетель и спасатель в один лицо! — произнес он вполголоса и, раззадорив себя, крикнул: — Искрис фронтис форте!
Зеленая искра с треском оторвалась от его перстня и помчалась к Ваньке.
Валялкин смотрел на стремительно несущуюся к нему яркую точку. Тридцать метров… двадцать… Сейчас она будет здесь. Ванька видел, что искра летит точно ему в грудь. Нет, Пуппер не промахнулся. Рука бывалого драконболиста не дрогнула.
— Ванюха, сматывайся! Уклоняйся! Рви когти! Черт с ней, с Танькой! Девчонок много, а ты один! — забыв о своих секундантских обязанностях, завопил практичный Гуня.
Быстрый переход