|
Таким голосом говорят только молодые радостные люди, когда, запыхавшись от бега, появляются на пороге. Это их визитная карточка. Соловей оглянулся на Таню и быстро поднес палец к губам. Таня поняла, что о матче со сборной вечности он расскажет команде сам и в другое время. Без особой цели, просто желая занять руки, Таня сунула ладонь в карман и ощутила скомканный бумажный лист. Интересно все же, как он оказался на поле? Джинны читали? – А некромаги когда-нибудь играли в дракон-бол? Я имею в виду – на профессиональном уровне? – спросила она просто так, из озорства. Металлическая дверца шкафчика, которую Соловей собирался захлопнуть, внезапно оторвалась и осталась у него в руке. Некоторое время тренер с недоумением разглядывал ее, затем отбросил и вышел. Глава 2 СЕРЫЙ КАМЕНЬ Всякое чувство и всякое удовольствие нужно прекращать на пике. Тогда оно запомнится. От крошечного кусочка торта удовольствия всемеро больше, чем от целого торта, который тебя зйста – вят съесть под ружьем. Личные записи Сарданапала Черноморова Когда после тренировки Таня прилетела в Ти-бидохс, по коридорам школы на дрожащих паучьих лапках бродили слухи. Они вползали во все двери, забегали в путаные проходы и поднимались по лестницам, на ходу обрастая паутиной подробностей. Все уже знали, что Магщество доставило в Ти-бидохс нечто чудовищно важное и что преподаватели совещаются в кабинете Сарданапала. Склепы Магщества находились пока на прежнем месте – у подъемного моста. Из главного, бронированного, склепа так никто и не вышел. Сглаздаматчики окружали его четырехугольником, никого не подпуская. По углам четырехугольника они установили пепелометы. Слухи распространяли все, кому не лень. Особенно старался поручик Ржевский. Он сунулся было к боевым магам, надеясь, что как призрак пролезет куда угодно, но его немедленно дрыгнули-брыгнули, причем так капитально, что он едва не утратил сущность. – Хорошо еще, что я, как благородный человек, пропустил вперед жену! Она у меня особа шустрая, смылась первой, так что овдоветь опять не удалось! – охотно пояснял он всем, кто интересовался. Интересовались, увы, немногие. Заметив на балкончике Большой Башни Тара-раха, Таня подлетела к нему. Питекантроп был не в духе. Он сгоял, облокотившись о перила, ковырял в зубах и сердито сплевывал вниз, на брусчатку. – Добрый вечер, Тарарах! – сказала Таня, притормаживая у балкончика. – Два раза в день здороваются только подхалимы. Или если кому-то не терпится что-нибудь разнюхать, – пробурчал питекантроп. Он взял Таню за пояс, приподнял над перилами и, помогая ей не разбить инструмент, осторожно поставил рядом с собой. Таня перехватила контрабас за гриф. – Ты меня разоблачил. Я надеюсь разнюхать, – сказала Таня. – Знаю, даже сочувствую, но сказать тебе ничего не могу. Сарданапал связал нас Разрази гро-мусам! – заявил честный питекантроп. – Клятва есть клятва. Я и так догадываюсь, что привезли артефакт, – сказала Таня. – Артефакт? Да леших с два артефакт! – горячо воскликнул Тарарах. – Скажу только одно: академик прав. С нами поступили по-свински. У них есть Дубодам? Вот пусть бы они там и… – спохватившись, что сказал слишком много, питекантроп замолчал. – Что «и…»? – быстро спросила Таня. Тарарах упрямо мотнул головой, и Таня поняла, что это всё. Больше об этом он не заговорит, как ни хитри. Хотя, если задуматься, она и так уже выяснила немало. – Усыня, Горыня и Дубыня снова взялись за старое. |
