|
– Еще вопрос: а чего Шурасик сам меня не пригласил? – Шурасик прилетает из Магфорда. Он очень занят и просил нас с Ягуном все организовать, – пояснила Таня. – А, ну да! Магфорд! – небрежно вспомнила Гробыня. – Шурасик же теперь важная шишка на важной елке! Интеллектуальная подпорка для тупого ректора! Его глаза, мозг и язык!.. – Так вы будете или нет? Гробыня задумалась. – Гуня, у нас завтра есть передача? Гломов мрачно замотал головой. – Мой негритенок-секретарь подтверждает, что передачи нет. Ну так и быть: мы припремся. Оркестр, надеюсь, будет? – И оркестр, и расстрельная команда, – пообещала Таня. Склепова усмехнулась. Большой бульдозер великодушно не заметил наезда маленькой машинки. – Ну и славно! Ждите нас! Сарделькокопалу, Клепе и прочим Медузиям привет! – сказала Гробыня. Щелчком пальцев она притянула к себе зудильник и метко запустила им в Гуню. Экран погас. Таня отметила, что имя Медузия Склепова особенно не уродовала. И очень дальновидно. Щенок, даже самый отважный, всегда должен знать, на какую собаку тявкать можно, а где лучше взять смысловую паузу. * * * После Гробыни Таня обзвонила и остальных по списку. Жикин подскочил к зудильнику сразу. Узнать в нем прежнего красавчика было нелегко. Левая скула раздулась, отчего глаз казался маленьким. С другой стороны, на фингал это походило мало. Желвак вздулся не там, где это обычно бывает после драки, а ближе к носу. «Сглазил, небось, кто-то. И правильно. Нечего обманывать юных ведьмочек», – решила Таня не без злорадства. Жикин узнал Таню и заметался. Если он и ждал чьего-то звонка, то не ее. – Чего тебе надо? Перезвони мне через минуту! – крикнул он Тане и отключился. Экран зудильника еще не успел погаснуть, когда Таня заметила, что Жикин сорвал со спинки кресла пиджак и суетливо накрыл им нечто, лежащее на столе. Таня не разглядела, что именно. По правде говоря, жикинские секреты ее занимали мало. Маги умеют уважать чужие тайны. У них и своих тайн более чем достаточно. Она дала Жикину две минуты закончить все дела и перезвонила снова. На этот раз Жикин ответил после третьего звонка и уставился на Таню с бараньим выражением. Все, что было на столе, успело исчезнуть, включая пиджак. – Ну? Чего? Какая информация? – спросил он сердито. Предположить, что Гроттер могла позвонить ему просто так, без определенной цели, Жорик не смог бы и в бреду. Таня передала ему приглашение Шурасика. Жикин сухо пообещал, что будет, и отключился, не прощаясь. С Таней Жикин никогда не притворялся любезным. Ее бы это не обмануло, да и самому Жикину было совершенно не нужно. «Странная штука – жизнь. Я и Жорик даже обидеть друг друга не смогли бы. Мы не просто разные. Мы существуем в разных вселенных», – подумала Таня, глядя на опустевший экран, продолжавший тихо мерцать. После Жикина она набрала Горьянову, решив сделать все неприятные звонки, а затем переходить к приятным. Вообще-то звонок Горьянову по жребию выпал Ягуну, но хитрый Ягун обменял его на звонок Бейбарсову и Зализиной, который выпал уже самой Тане. Горьянов обнаружился в грязноватой конюшне. За металлической сеткой скорбно жевали сено пегасы. Вид у них был замученный, крылья хилые, с болячками. Все пегасы были либо слишком молодые и неокрепшие, либо старые и заезженные. Таня, как ученица Тарараха, отметила это сразу. – А, Танька! Как ты, мать? – заорал Горьянов с несвойственной ему бодростью. Прежде он разговаривал исключительно умирающим голосом. |
