|
Прежде он разговаривал исключительно умирающим голосом. – Мать нормально. А ты как, отец? – спросила Таня, размышляя, не стукнулся ли Демьян недавно головой. Горьянов немедленно принялся хорохориться и рассказывать, как круто у него идут дела. —Занимаюсь, понимаешь, организацией скачек! Все призовые пегасы мои! Нужны будут деньги – ты только заикнись! – заявил он. – Я уже сейчас заикнулась! Куда к тебе прилететь за деньгами? Вылетаю немедленно, только контрабас достану! – с энтузиазмом вызвалась Таня. Как она и ожидала, больше к этой теме Горьянов не возвращался да и адресочка, куда прилетать, не оставил. Воротничок рубашки у него был грязный, а перстень с магическим бриллиантом, который он ей невзначай показал, явно фальшивый. Кроме того, Горьянов определенно начинал лысеть. Учитывая, что ему было всего девятнадцать, это заставляло задуматься, что будет лет через десять. – Я тут босс! Хозяин конюшни! – сообщил Горьянов, но как-то не слишком громко. – Рада за тебя! Большому кораблю – судьбу «Титаника»! – сказала Таня. Мимо прошел молодой косолапый вампир с двумя ведрами воды. Вампир бесцеремонно толкнул Горьянова ведром и заорал, чтобы Демьян тут не шлялся и валил отсюда, потому что от него вода в ведрах портится. Горьянов испуганно шарахнулся. Вампир проследовал дальше. Пегасы испуганно шарахались от него и отдергивали морды от кормушек, ощущая кровососа. – Кто это? – спросила Таня. – Э-э… Младший конюх! Я позволяю сотрудникам независимое поведение, если они профессионалы. Лошади его обожают. Души в нем не чают! – пояснил Демьян Тане, убедившись, что вампир отошел достаточно далеко. – И правильно делают. У вампиров нет души, – сказала Таня. Горьянов смутился. Таня пожалела, что одернула его. Если не давать мужчине хотя бы изредка хорохориться, он совсем захиреет. – Демьян! Завтра у Шурасика день рождения! В шесть часов в Тибидохсе! Ты сможешь? – спросила она очень ласково. Горьянов снова заважничал. Достал из кармана исписанный блокнот и стал перелистывать страницы. – Я жутко занят. Сумасшедший график. На много недель вперед все забито… Секретарша просто оборзела! – Жалко. Ну ничего. Я скажу Шурасику, что ты не можешь. Думаю, он поймет, – сказала Таня. Горьянов испугался. – Стой, не надо! Когда ты говоришь? В шесть?.. Хм… Я попытаюсь вырваться, хотя, возможно, опоздаю. Вы уж там не скучайте без меня, лады? Таня пообещала, что скучать они не будут. После Демьяна она позвонила Верке Попугаевой и Дусе Пупсиковой. Обе подруги оказались вместе, поэтому вполне хватило одного звонка. – Как дела, Тань? Ой, я так рада, так рада! Что у тебя нового? – защебетала Пупсикова. – Что у нее может быть нового? Играет в драконбол. Зубрит ветеринарную магию. А в личном: Бейбарсов, Ванька, Пуппер – все та же карусель, – хмуро перебила ее Верка. Ее нос беспокойно ерзал, точно и через экран пытался вынюхать, как там и чего. «Вот собака!» – подумала Таня. – В драконбол действительно играю. Вернулась в команду, – сказала она сухо. – А что у тебя с контрабасом? Он у тебя заболел, что ли? – насмешливо поинтересовалась Дуся Пупсикова, вновь показываясь на экране зудильника рядом с Попугаевой. – Кто заболел? Таня невольно оглянулась на кровать, на которой, точно спящий человек, укрытый до половины одеялом, лежал ее контрабас. |
