— Это вряд ли, он слишком уверен в собственной непогрешимости. Итак, версия Шерлока?

— Струццо делал подпольный аборт и убил пациентку.

— Ха! — Майкрофт потёр руки. — Это очень изящно. Пишите рассказ, Ватсон.

— Скользкая тема, сэр, — заметил майор. — Читатели могут не понять…

— Ерунда! Современный читатель просто жаждет скабрезностей и крови. Я прослежу, чтобы рассказ был опубликован вовремя. Зато мафия решит, что Холмс сел в лужу и ничего толком не знает. Кстати, как мы объясним смерть Струццо? Нужно предложить какую-то убедительную версию.

— Может быть, он случайно выпьет яд, сэр?

— Что ещё за яд? — великий человек посмотрел на подчинённого, как британский сержант на нерасторопного сипая.

— Ну… — начал на ходу фантазировать Ватсон, — например… представим себе, что у него был с собой какой-нибудь яд. Которым он хотел отравить Холмса. Но по ошибке принял его сам. Неплохая идея, а?

— Забавно, но неправдоподобно. Придумайте что-нибудь получше, майор.

— Сэр, я не литератор. Если бы вы наняли нормального газетчика, который стал бы писать эти чёртовы рассказы…

— И что я буду ему объяснять? Нет, продолжайте в том же духе, это приказ… Кстати, о делах. Что у нас там с клиентами?

— Вот, — Ватсон достал папку с бумагами. — Месяц назад к Холмсу обратились по поводу пропавшего рубина магараджи. Холмс взялся за это дело.

— Что сделано?

— Весь седьмой отдел работает без отдыха, но просвета не видно, — вздохнул майор. — Молодой Бонд говорил мне, что камень, наверное, уже в Бомбее или в Амстердаме.

— Великий Холмс не может потерпеть неудачу в таком деле, — строго сказал Майкрофт, — это подорвёт его репутацию почище, чем то дело в Ливерпуле. Удвойте усилия. Вопросы с финансированием я решу. Что ещё?

— Дартмурское дело о краже лошади. Исчезновение фаворита, который должен был участвовать в скачках на кубок Уэссекса, и убийство тренера. Раскрыто третьим отделом.

— Кто убийца?

— Некий Фицрой Симпсон. Но Шерлоку взбрело в голову, что убийца лошади — тренер. Он же мёртв!

— Делайте что хотите, но подтвердите версию Шерлока. А что, он ездил в Дартмур?

— Я не смог помешать поездке. Разумеется, я был с ним. Он там сильно напугал людей. Копался в грязи, вообще вёл себя странно.

— Ничего страшного. Скажем, что он собирал улики. Когда Холмс делает что-то такое, всегда объясняйте, что он собирает улики. Улики, кстати, тоже изготовьте. Есть ещё что-нибудь?

— Совсем свежее. Дело Джозии Эмберли. Пропажа жены. Предположительно, убежала с любовником. Утверждает, что направлен к Холмсу из Скотланд-Ярда.

— Какой негодяй. Никто его не направлял. Стоит обвинить мошенника в убийстве жены. Кстати, проверьте эту версию — она вполне вероятна… Всё?

— Сэр, — набрался смелости Ватсон. — Вы держите меня на этом задании много лет. И все эти годы я не могу получить ответы на три вопроса. Почему? Как? И зачем?

Великий Майкрофт Холмс посмотрел на подчинённого искоса. Помолчал, собираясь с мыслями.

— Что ж, Ватсон, вы имеете право знать хотя бы часть истины. Вы хотите знать, как я додумался до того, чтобы выдавать своего несчастного брата за гениального сыщика? Как известно, лист следует прятать среди листьев, книгу среди книг, а преступника, пусть невольного — среди других преступников. Однако, не в качестве преступника, потому что в таком случае ему грозит то же, что и им. Но кто ближе всего к преступному миру? Сыщик! Скажу больше: у сыщика — в глазах общества — есть некие исключительные права. Он может появляться в компании самых подозрительных типов, он может совершать странные поступки, и даже мелкие преступления, если только он сможет оправдать их интересами закона и справедливости.