Покидая Удинаху, мы взяли с собой множество образцов гафтарие, но самые большие танки были доверху набиты теми гафтарие, которые должны были послужить нам для выведения все более совершенных пород крулосов. В такой науке как генная инженерия самым главным условием успеха является достаточное количество исходного материала, так как никогда невозможно предугадать, что тебя ждет впереди и нужно быть готовым к тому, чтобы начать все заново.

Вернувшись на Интайр я прежде всего сделал большой доклад в Верховном Административном Совете и просил его членов развернуть вблизи Удинахи мощную военную базу, чтобы закрыть этот мир от посещений. По возможности надолго, если не навсегда. Главный военный администратор воспринял мои предостережения очень серьезно и высказал мысль о полной стерилизации этой планеты, но остальные главные администраторы его не поддержали, хотя лично я считал это вполне приемлемой формой решения проблемы. В конце концов разве не так поступили однажды майруми? Может быть и они считали, что есть угроза галактике?

Поскольку я никак не мог повлиять на решение Совета, то счел свою миссию на этом исполненной и вернулся в университетский городок. Отдав распоряжение посадить "Ксириз" на институтском космодроме, чтобы не строить новые лабораторные корпуса для работы с крулосами, я стал собираться в дорогу. От встречи с Рифальком я ждал очень многого. В первую очередь меня интересовало как Майрум поступит с Удинахой и если до этого мои вопросы к этим существам носили некий уточняющий характер, то теперь я хотел задать Рифальку прямой и конкретный вопрос.

Мне уже приходилось встречаться сразу с несколькими майруми и, надо признаться, такие встречи были довольно непростыми. Трудно разговаривать спокойно, когда рядом с тобой находится с десяток существ древних, как сама галактика и мудрых словно демоны из древних сказаний, да к тому же таких же бесстрастных и опасных. Однако, когда я достиг той точки в пространстве, где должен был встретиться с Рифальком, то моему взору предстала не крохотная скала, а громадная глыба добрых двух километров в поперечнике размером и находилось на ней не менее трёх сотен майруми. В таких условиях уже было невозможным оставаться спокойным и рассудительным, тем более вернувшись из такой экспедиции.

Майруми вели себя так, как и всегда, со мной разговаривал один Рифальк, а остальные просто замерли поодаль, даже не глядя в мою сторону. Между собой они так же не общались и держались не ближе двадцати, двадцати пяти метров друг от друга, стоя неподвижно и вглядываясь куда-то вдаль. Моего визави на этот раз почему-то интересовало то, что я думаю о регенерации нейронов и омоложении клетки, но я не стал высказываться на эту тему, а задал Рифальку свой вопрос. Не поворачивая голову в мою сторону, мне ответила майрума, которая стояла неподалеку:

– Теперь это задача Интайра, Эмиил Бор Заан.

Рифальк не стал повторять мне своего вопроса и я, получив ответ на свой вопрос, поделился с ним своими воззрениями. Ответ майрумы меня если не успокоил, то во всяком случае поднял мое настроение и поэтому я чувствовал себя достаточно раскованно, чтобы позволить себе провести параллели между интари и майруми, делая акцент как раз на характере поведения этой древней расы, задавая самому себе вопросы о их жизненных ценностях. Рифальк меня не перебивал, но, казалось, никак не реагировал на мои рассуждения о таком тонком предмете, как эмоциональная усталость от слишком долгой жизни. Не стал он реагировать и на то мое утверждение, что существа, живущие практически вечно, должны быть либо бесконечно добры ко всем другим разумным существам, либо стать абсолютными циниками и прагматиками.