Тарзан отрицательно покачал головой.

– Я – Тарзан, – сказал он с таким видом, словно этим объяснялось все, что возвышало его над королями.

– Ты – человек-лев? Ты должен им быть, – настаивала Немона.

– Это не может сделать меня ни хуже, ни лучше, поэтому я отношусь к таким понятиям равнодушно. Ты можешь сделать Эрота королем, но ведь он по-прежнему останется Эротом.

Внезапно тень недовольства пробежала по лицу Немоны.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она с нотками раздражения в голосе.

– Лишь только то, что титул еще не делает человека благородным. Ты можешь шакала назвать львом, но он останется шакалом.

– Разве ты не знаешь, что говорят люди? Будто я очень люблю Эрота, – настойчиво спрашивала королева. – Или ты испытываешь мое терпение?

Тарзан пожал плечами, бросив небрежно:

– У тебя отвратительный вкус. Немона резко изменила позу и села прямо. Ее глаза сверкали, как раскаленные угли.

– Я прикажу убить тебя! – закричала она. Тарзан молчал. Он только смотрел ей прямо в глаза. Она не могла понять, насмехается ли он над ней или нет. Наконец она снова откинулась на подушки с покорным видом.

– Какая от этого польза? – спросила она себя. – Так или иначе ты не позволишь мне испытать удовольствие, даже если я тебя убью. С этого момента я уже привыкла к оскорблениям.

– Ты просто не привыкла выслушивать правду. Все тебя боятся. А причина твоего интереса ко мне заключается в том, что я тебя не боюсь. Ты поступишь благоразумно, если в будущем будешь выслушивать правду.

– Например?

– Я не собираюсь делать неблагодарную работу по восстановлению королевского достоинства, – смеясь заверил ее Тарзан.

– Не будем ссориться. Немона прощает тебя.

– Я не ссорюсь, – заметил Тарзан, – ссорятся только слабые и больные.

– Теперь ответь мне на такой вопрос. Ты – человек-лев в своей стране или нет?

– Я занимаю высокое положение, в вашем понимании я – благородный, – ответил человек-обезьяна, – но скажу тебе, что значит это совсем немного. Я имею благородный титул не за мои заслуги, а по рождению, многие поколения моей семьи были благородными.

– А! – воскликнула Немона. – Именно так я и думала: ты – человек-лев!

– Ну и что из этого следует? – спросил Тарзан.

– Это упрощает дело, – заметила она, не вдаваясь в объяснения. Тарзану был непонятен смысл ее слов, но он и не стремился к его разгадке.

Немона протянула свою нежную, теплую, слегка вздрагивающую руку и положила ее на руку Тарзана.

– Я хочу дать тебе свободу, – сказала она, – но только при одном условии.

– Каково же оно? – поинтересовался человек-обезьяна.

– Ты останешься здесь, ты не уйдешь из Онтара и не оставишь меня.

Тарзан молчал. Он не мог обещать, поэтому предпочитал хранить молчание. Остаться здесь было очень легко, особенно если сама Немона предлагала ему это. Она обожала его, казалось, от нее исходит какая-то волна, таинственная, гипнотическая, но Тарзан твердо решил не давать никаких обещаний.

– Я дам тебе титул благородного человека Катны, – шептала она. Немона сидела прямо, вплотную приблизившись к Тарзану. Он чувствовал теплоту ее тела, тончайший аромат каких-то экзотических цветов щекотал его ноздри, ее пальцы до боли сжали его руку.

– Я прикажу, чтобы тебе сделали золотой шлем и кольчугу из слоновой кости.