– Что там случилось? – недовольно выглянул Прошков, но, глянув в зал, мгновенно оценил обстановку и, вспомнив курсантскую молодость, закричал:

– Полундра! Наших бьют!

Он выскочил в зал, за ним – Лапин и Рывкин, последним, промакивая платком губы, тяжело вышел Рогов. Появление тренеров не произвело особого впечатления на «кильдюмских», но при виде олимпийского чемпиона они заметно приувяли. Даже вконец распалившийся Зуб оставил свою жертву и шагнул навстречу потерявшему дар речи Рывкину.

– Ша, Григорьич! – развязно сказал он. – Это наши дела, они никого не касаются.

– Ах, мерзавец! – задохнулся тренер. – Ты привел шоблу в мой зал, избил кастетом моего ученика и говоришь, что это твое дело! Да я тебя...

– Ша, Григорьич! – Зуб выставил вооруженную руку.

– Ты чей, сучонок? – пророкотал густым баритоном Рогов. Только что на его пути оказался сутулый парень. Рог ладонью шлепнул его по загривку, и тот растянулся на полу, выронив жалобно звякнувшую арматурину.

– «Кильдюмские» мы, – сбавив тон, пояснил Зуб.

– Говнюки... Скажу Сизому, чтобы перетопил вас в отстойнике, как котят...

Рогов подошел вплотную и смазал Зуба раскрытой ладонью по физиономии – так хозяйка смахивает фартуком со стола обнаглевшего таракана, чтобы ловчей было его раздавить. Зуб упал на колени и оглушенно тряс головой. Огромный ботинок уперся ему в грудь и опрокинул на спину. Рука с кастетом откинулась в сторону, Рогов подошел и аккуратно наступил на пальцы.

– Ой, больно!

– Ясное дело, – согласился чемпион. – А ты как думал!

Он сделал несколько движений, будто тушил окурок или и в самом деле давил зловредного таракана. Зуб забился и отчаянно закричал – Рогов весил не меньше ста тридцати килограммов.

– Витюша, закрой дверь, – не обращая внимания на крик, попросил чемпион.

Прошков повернул ключ.

– А вы, говнюки, что стоите? – Рогов грозно повернулся к «кильдюмским». – Железки на пол! Бычки в карманы, кепки долой!

Повторять ему не пришлось. Газетные свертки тяжело ударились о потертые доски. Без сигарет и кепок «кильдюмские» казались не грозной кодлой, а нашкодившими детдомовцами, которым предстоит неминуемая порка.

Рогов наконец встал с руки Зуба. Не переставая выть, тот попытался снять кастет, но распухшие пальцы не позволяли это сделать.

– Вот то-то и оно! – нравоучительно проговорил Рогов. – Стальной? Значит, распилить трудно будет. А деваться-то некуда – иначе руку отрежут. Зато на будущее к кастетам охоту потеряешь – это я сто процентов даю!

– Становитесь в круг, парни! – кивнул боксерам Прошков. – И мы с вами станем. Они же драться хотели? Давайте подеремся...

Круг решительно настроенных боксеров сомкнулся вокруг деморализованной «кильдюмской» кодлы.

Самопал на продажу

Но в свертке оказался вырезанный буквой «г» кусок толстой доски, к которому сверху была примотана проволокой медная трубка с расплющенным концом и пропиленным в сантиметре от заглушки отверстием поджига. Грубая примитивная поделка. Впечатления не спасала свежая черная краска и нанесенное напильником косое рифление на острой по углам рукоятке.

– Какой это пистолет... – Вольф не скрывал разочарования. – Обычный самопал...

– Ну и что! Знаешь, как бьет? Забор насквозь, Толик сам видел! И стоит не четвертак, а трешку!

–А толку от него.