Когда он пришел, я сразу открыла огонь — дипломатических талантов Бог не дал — и с места в карьер проиграла дело. Моральная гнилость правящих бонз ударила по мне рикошетом: Божидар заподозрил, что я распространяюсь насчет этого исключительно с целью злостной дифамации. Логики во всем этом не было ни на грош, но я уже закусила удила и набросилась на него, ни секунды не думая о последствиях.

— Знаю все про манекен из подвала, знаю, где работал, знаю, что недавно еще был жив. Абсолютно не понимаю, зачем было сказки сочинять о старой мумии. Зачем было скрывать, как обогащаются слуги народа, перемещая русские бриллианты от нас на Mexico-plac. На кой черт надо было меня убеждать, мол, все это ложь и так далее?!

Лучшего способа поджечь ситуацию я просто не могла придумать. О налаживании отношений и мечтать не приходилось: разоблачения Божидар не прощал. И снова я ничего не успела сказать про недоумка — мы расстались, оборвав дискуссию на уголовном кодексе: оказывается, я напрасно не читала его и не затвердила наизусть — таков был его вердикт. Я изо всех сил захлопнула за ним дверь, глубоко убежденная, что он спятил, обиженная, злая, бунтующая. С какими чувствами удалился Божидар, не имела понятия, и в тот момент меня это вовсе не интересовало.

На волне буйного амока я полетела к Тадеушу, ибо разузнать все вопреки Божидару стало основной потребностью моей души. Я надеялась, какой-нибудь наш недосмотр при обмерах загонит меня на объект и позволит сделать новое сногсшибательное открытие. Но, увы, мы выполнили обследование до омерзения тщательно.

— Меня удивляет твое отношение к результатам собственной работы, — заметил Тадеуш. — Но я все же не забыл из-за своего прострела, что мы так и не обмыли окончание работ. Бутылка вина ждет своего часа, наверстаем упущенное. Обед, может, и не столь уж торжественный, а вино неплохое. Может, несколько утешишься?

На обед меня уже успела пригласить Эва. Она принесла из кухоньки скатерть и прогнала Тадеуша от чертежной доски.

— А как же Гутюша? — спохватилась я. — Не обидим же его!

— Если Гутюша не появится в момент откупоривания бутылки… — заговорила Эва, но ее прервал звонок в дверь. — Вот и он!..

И в самом деле, он. Бросил Тадеушу на стол рулон с планами и проектами с покраской и принюхался.

— Обед? — осведомился он с робкой надеждой.

— Холера, я тут кухаркой или ассистентом проектировщика? — с обидой спросила Эва и пошла за тарелками.

Гутюша уплетал обед, обсуждая с Тадеушем проект, игнорируя меня в принципе. Не иначе хитрит — приберег для меня интересные сведения. Я собралась реагировать соответственно, однако Тадеуш смешал все карты.

— Гутюша, учти, она собирается продолжить обмеры, — предостерег он. — Артачится, рвется туда с подозрительной целью.

Гутюша едва не поперхнулся, выпил вина и повернулся ко мне.

— Не пущу!

Я тут же взорвалась.

— А что? Почему бы не пойти? Ишь придумали — не ходи, не смотри, не разговаривай, не проверяй! Удар меня хватит из-за ваших кретинских тайн!

— Вовсе не мои! — возмутился Гутюша.

— А чьи?! И вообще, что за порядки такие?!

— И мы говорим, — вмешалась Эва. — Она сумасшедшая и всегда сует нос куда не следует.

Гутюша тем временем напихал себе полон рот салата, и сметана попала в нос. Пока он пребывал в вынужденной немоте, я отчеканила свое кредо. Эва постучала пальцем по лбу.

— Куда ты лезешь, это же стая волков! Твой Дарий не может на тебя цыкнуть?

— Пытался. Бесполезно. Я ему больше не верю, и вообще хватит!

Напоминание о Божидаре, как всегда, взбаламутило меня, и я только потом услышала Гутюшу, который снова обрел дар речи.