– Давай, давай, уматывай поскорее, – бормотал себе под нос Вовка.

Детина словно послушался и, подняв столб пыли, укатил. Мальчик покинул укрытие, однако в зал входить не торопился. Следовало поберечь жетоны до той поры, когда появится хоть один посетитель…

Дима и Маша, к десяти часам разделавшись с завтраком, хотели уже бежать за Петькой, когда зазвонил телефон. Бабушка потянулась за трубкой.

– Да, да, Наташа! Здравствуйте! – поприветствовала она собеседницу.

Близнецы переглянулись. На проводе была подруга Анны Константиновны – Наталья Владимировна Коврова-Водкина.

– Пошли, а? – чувствуя, что разговор затянется надолго, поманила Маша из-за стола брата.

Тот послушно поднялся.

– Мы до обеда у Петьки, – двигаясь к выходу, проговорила Маша.

– Подождите-ка, – остановила близнецов бабушка. – Вы мне сейчас понадобитесь.

Внуки с тяжелыми вздохами вновь опустились на стулья.

– Ну, конечно, Наташа, – продолжала разговор Анна Константиновна. – Сейчас я вам книгу пришлю с Машкой и Димкой. Хорошо, что они еще не успели куда-нибудь убежать.

– Влипли, – проворчал Дима. – Теперь раньше, чем через час, не вырвемся.

– Перестань каркать, – шикнула Маша. – Сунем Ковровой-Водкиной книгу и сразу за Петькой.

– Помяни мое слово, что-нибудь нас там обязательно задержит, – продолжал бубнить брат.

Старуха Коврова-Водкина была одной из достопримечательностей Красных Гор. Восемнадцатилетней девушкой она вышла замуж за престарелого ученого-мистика Аполлинария Коврова, который публиковал свои труды под псевдонимом Аполлон Парнасский. Семейное счастье с ним у Натальи Владимировны длилось недолго. Мистический старец умер. Погоревав, юная вдова сочеталась браком со знаменитым хирургом Водкиным. С тех пор она и носила двойную фамилию. Вадим Леонардович скончался несколько лет назад. После этого Наталья Владимировна, которая, по словам Анны Константиновны, и в молодости отличалась большой эксцентричностью, стала воспринимать окружающий мир совсем уж своеобразно. Например, иногда ей казалось, будто она живет не на даче, а в имении. А однажды она поделилась с Анной Константиновной воспоминанием, как ее в детстве укачивал перед сном российский государь-император. Вообще-то Наталья Владимировна и впрямь была чуть ли не царского рода. Однако появилась на свет уже после революции и никакого императора видеть, разумеется, не могла. В последнее время к странностям характера Ковровой-Водкиной прибавилась некоторая глухота, которая тоже в значительной мере препятствовала объективному восприятию действительности. Впрочем, к Маше, Диме, Петьке и Насте Коврова-Водкина относилась вполне благосклонно. В особенности ее пленил Петька, который прошлым летом в интересах расследования одолел один из мистических трудов Аполлона Парнасского. Анна Константиновна повесила трубку.

– Много времени это у вас не займет, – обратилась она к внукам. – Отнесете несчастной старухе книгу. Ей зачем-то потребовалась «Критика чистого разума» Канта.

Близнецы фыркнули.

– Нехорошо смеяться над старостью, – строго посмотрела на них бабушка.

Внукам стало еще смешней. Коврова-Водкина и Анна Константиновна были почти ровесницами. Но бабушка всегда называла ее «несчастной старухой». И еще внуки часто слышали от Анны Константиновны, что «Наташа – это ее крест».

Выдав Диме солидных размеров том, Анна Константиновна удалилась работать в бывший кабинет профессора Серебрякова.

– Пошли скорее, – поторопил Дима сестру.

Десять минут спустя они уже подходили к крыльцу дачи Натальи Владимировны.