- Когда Сэмюэля Картрайта отправили в Мексику как представителя Америки, он заинтересовался индейцами, жившими там еще до переселения испанцев, – ольмеками, майя и ацтеками. Он стал собирать предметы доколумбова искусства, хотя в то время другие коллекционеры сочли его сумасшедшим.

- Почему? – удивилась Нэнси. Глядя на такую прекрасную коллекцию, сложно было поверить, что кто-то может ею не заинтересоваться.

- Они считали, что эти предметы сделаны примитивным, необразованным народом, а значит, не могут считаться искусством, - пояснила Сьюзен. – И полагали это лишь пустой тратой денег.

- Лучше бы так до сих пор и думали, - сказал некто с мягким латиноамериканским акцентом. Нэнси обернулась и увидела темноволосого юношу с напряженным взглядом.

- Такие люди, как Картрайты, разграбили наследие моей страны, - горько сказал он. – И только богатые американцы могли на него посмотреть.

- Бич-Хилл открыт для всех, - возразила Сьюзен. – Сюда может прийти кто угодно. Ты знаешь это, Алехандро.

- Не все так просто, - нахмурился молодой человек. – Ваши-то предметы искусства никто не увез за тысячи миль, чтобы вы никогда их больше не увидели.

- Алехандро? – отрывисто позвал кто-то из соседней галереи. Вошел пожилой мужчина с седыми волосами. За очками с толстыми черными дужками хорошо было видно его обеспокоенный взгляд.

- Здравствуй, Хенрик, - поздоровалась Сьюзен. – Мы с Алехандро беседуем на излюбленную тему.

Директриса, очевидно, пыталась не обращать внимания на гнев Алехандро. Но Нэнси, присмотревшись к выражению ее лица, заметила, что Сьюзен обеспокоили слова юноши.

Мужчина по имени Хенрик по-дружески похлопал Алехандро по плечу.

- Друг мой, будь дипломатичнее.

Нэнси заметила, что он тоже говорил с акцентом. Скорее всего, он был немцем или голландцем.

- В конце концов, ты же дипломат, - с улыбкой добавил Хенрик. Но в ответ ему не улыбнулись. Алехандро только сердито на него глянул.

- Я совсем забыла о манерах, - сказала миссис Колдуэлл, меняя тему. – Нэнси Дрю, Джордж Фейн, Бесс Марвин, это Хенрик Ван-дер-Хун, наш куратор. А этот молодой человек – Алехандро Дель Рио, атташе мексиканского посольства по вопросам культуры.

Девушки пожали им руки, и Сьюзен объяснила, откуда она знает Нэнси и ее подруг и что привело их в Бич-Хилл. Нэнси заметила, что Алехандро Дель Рио избегает смотреть кому-либо в глаза.

- Алехандро прибыл для того, чтобы обсудить детали выставки, запланированной на следующий месяц, - сказал Ван-дер-Хун, обращаясь к Сьюзен. – Мы как раз обсуждали предметы, которые предоставим в заем.

Дель Рио обернулся к Сьюзен.

- Приобретенный вами барельеф уже выставлен?

Сьюзен помедлила с ответом.

- Нет, витрина для него еще не готова.

Дель Рио вздохнул.

- Я хочу увидеть его. Ты знаешь, почему.

- Алехандро, - резко ответила Сьюзен, - этот барельеф оказался в нашей стране давно – еще до того как США запретили вывоз древностей из Мексики. Будет лучше, если его выставят здесь, чем упрячут в частную коллекцию, как было раньше, правда же?

- Будет лучше вернуть его в мою страну, - ответствовал Дель Рио.

- Алехандро, я все понимаю, - вмешался Ван-дер-Хун. – Должен сказать, в чем-то я с тобой согласен. Американские коллекционеры поступили нехорошо, забрав артефакт из вашей страны.

- Боже мой, Хенрик, что сделано, то сделано, - нахмурилась Сьюзен. – Нам теперь что, всю экспозицию раздать?

- Можете начать с барельефа, который вы только что приобрели, - сказал Дель Рио.

Прежде чем Сьюзен ответила что-либо, Ван-дер-Хун взял Дель Рио под локоть.

- Пойдем, Алехандро, у нас есть работа, - учтиво сказал он. – Доброго дня, дамы. Наслаждайтесь пребыванием в Вашингтоне.

И они с Дель Рио ушли через боковую дверь.