— Я тоже умею держать рот на замке, Тони, — негромко заявил миллионер, улыбаясь. — Кстати, при чем здесь Дикий Билл?

— Дикий Билл? — Марс попыхтел сигарой. — А какого черта ты ожидал? Он и Бак кореши еще с незапамятных времен.

Хантер усмехнулся.

— Дикий Билл дал ему возможность выступать, и я не собираюсь лишать его легкой наживы.

Дикий Билл сидел за столом в своем шикарном кабинете, который Тони Марс предоставил в его распоряжение. Именно этот храм был тем самым дельфийским оракулом, приводившим в движение механизм всего огромного комплекса родео. Его стол был завален мусором; обломки сигар и сигаретные окурки, давно остывшие, валялись, словно павшие солдаты, по краям стола, где Грант оставлял их с неосознанной бережливостью, сохранившейся, видимо, с менее благополучных времен. Пепельницы же, которых тут было не меньше полудюжины, пленяли чистотой.

Грант сидел в шарнирном кресле, как на лошади. Его левая ягодица свисала с сиденья, а левая нога была жестко вытянута, так что создавался полный эффект скачущего всадника. Это был приземистый, широкоплечий ветеран с моржовыми усами и выцветшими серыми глазами; кожа на его грубом лице выглядела жесткой, изрытой оспинами и напоминала пористый красноватый кирпич. О его силе свидетельствовали налитые мускулы выступающих бицепсов и полное отсутствие жира на торсе. На нем был нелепый галстук-бабочка и невероятно старая ковбойская шляпа, сдвинутая далеко на затылок. В молодости Дикий Билл Грант был боевым маршалом США на индейской территории. В сверкающем офисе Тони он выглядел так же нелепо, как эскимос в чайной лавке.

Перед ним лежала перемешанная куча бумаг — контракты, счета, приказы. Он шелестел ими, раздраженно пытаясь отыскать обгрызенный окурок.

Вошла девица — бойкая красотка, искусно подкрашенная — стопроцентная нью-йоркская секретарша.

— Мистер Грант, вас желает видеть один джентльмен.

— Кривоногий?

— Прошу прощения?

— Ковбой ищет работу?

— Да, сэр. Говорит, у него письмо от мистера Хорна.

— О! Давай его сюда, сестренка.

Девушка ушла, слегка покачивая стройными бедрами, и через пару секунд отворила дверь для высокого худого мужчины в поношенном ковбойском наряде. Высокие каблуки посетителя зацокали по полу. В руках он держал потрепанное сомбреро. Его дождевик из плотной ткани походил на драную тряпку, а каблуки на ботинках были стоптаны до основания.

— Входи! — сердечно пригласил Грант, окидывая гостя оценивающим взглядом. — О чем пишет старина Бак?

С выбритым до синевы лицом ковбоя что-то явно было не так, с ним случилось что-то ужасное. Вся левая сторона была темно-лилового цвета, сморщенная и стянутая. Лиловое пятно начиналось под челюстью и заканчивалось немного выше левой брови. На правой щеке было совсем маленькое пятнышко, как если бы ее обожгли огнем или кислотой. Зубы у ковбоя были черные, изъеденные кариесом. Слегка передернув плечами, Грант отвел глаза в сторону.

— Да, сэр. — Голос ковбоя звучал хрипло, осипло. — Бак и я старые приятели, мистер Грант. Клеймили лонгхорнов в Техасе еще лет двадцать назад. Бак не из тех, кто забывает старых друзей. — Он полез с карман плаща и извлек из него довольно потрепанный конверт, который протянул Гранту, после чего выжидающе уставился на него.

Грант начал читать:

— «Дорогой Билл! Это Бенджи Миллер, мой старый друг. Он нуждается в работе…» — Остальное Грант пробежал глазами.