— Я? Ну да… мой папаша клеймил коров в Вайоминге. Старый Сэм Хукер любил приговаривать: «Дэнл, никогда не марай имя родного штата, не то я или твой папаша явимся по твою душу». С тех пор меня и пр-реследуют… при… привидения… да, с тех самых пор… Ну вот, Миллер, старый мерин, мы и пришли. Ра… располагайся. Как тебе пастбище, а?

Это был огромный амфитеатр, ярко освещенный тысячами электрических ламп. Все двадцать тысяч мест, расположенных овалом, были незанятыми. Арена — почти в три раза больше в длину, чем в ширину, — была отделена от амфитеатра бетонной стеной, внутри которой шел трек — пятнадцать футов утрамбованной узкой дорожки. Внутри этого овала находилось сердце арены. Именно здесь на скаку набрасывали лассо на кастрированных бычков, бывалые ковбои объезжали диких бронков и происходило многое другое. На каждом конце овала — с востока и с запада — находились огромные двери, которые вели к задворкам арены. У одних из них и стояли сейчас Миллер и Бан. В бетонной стене были и другие выходы, оснащенные специальными опускающимися загородками, которые использовали для выступлений с лошадьми. Высоко вверху — однако не под самой немыслимо высоченной крышей из стальных перекладин — маячили фигурки рабочих. Рабочие ползали по ярусам и украшали стадион для вечернего представления, официально открывавшего Родео Дикого Билла Гранта в Нью-Йорке.

В центре утрамбованной арены, покуривая и болтая, расположилась группа мужчин в ковбойских нарядах.

Бан, пошатываясь, направился к арене, потом обернулся и поглядел печальными глазками на своего спутника.

— Эй, Миллер, выступал на родео?

— Не.

— Не хошь попробовать, а?

— Сейчас трудные времена, ковбой.

— Еще бы! Ну ладно, знакомься со всеми и держи хвост пистолетом. Все здешние парни из Рио.

Бана и его спутника оживленно встретили ковбои в кожаных крагах и сомбреро. Уродливый маленький ковбой, по всей видимости, был их любимцем: над ним подшучивали, похлопывали его по плечу. В общем гомоне о Миллере позабыли, и он стоял молча, выжидая.

— О, черт, совсем забыл! — воскликнул немного погодя Бан. — Парни, познакомьтесь со старым корешем Бака Хорна. Бенджи Миллер, будет его помощником, он теперь тоже в нашем хозяйстве!

Десятки внимательных глаз уставились на новичка, смех и разговоры смолкли. Ковбои рассматривали его поношенную одежду, стоптанные каблуки, изуродованное лицо.

— Жок Рамсей, — представил Бан высокого сурового ковбоя с расщепленной верхней губой.

— Приятно познакомиться.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Техасец Джо Хэливелл.

Хэливелл коротко кивнул и принялся скручивать цигарку.

— Техасец Божий подарок для рабочих девчонок. А это Слим Ховес.

Ховес был коренастым ковбоем с жизнерадостным лицом и неулыбчивыми глазами.

— Лайф Браун. Шорти Доунс… — Бан продолжал и продолжал называть имена. Это были сплошь знаменитые имена участников родео — ковбоев в потертой одежде, которые гонялись за большой ареной, перепрыгивали из родео в родео, работали за призовые деньги, оплачивали собственные расходы. Многие из них не имели за душой ни гроша, многие были изувечены своей профессией.

Повисла тишина. Затем Лайф Браун, могучий парень в пестром костюме, улыбнулся и засунул пальцы в карманы.

— Хошь, скрути и себе цигарку? — предложил он, протягивая маленький мешочек с табаком.

— Пожалуй, не откажусь. — Миллер покраснел. Он принял «дар» и медленно принялся сворачивать цигарку.

Все словно по команде заговорили — Миллера признали своим.