— Куда это ты?

— Надо кое-что сделать. Вечером вернусь. Самое позднее — завтра.

— Что это у тебя за дела такие?

Она помолчала, не решаясь открыть ему правду.

— Лечу в Люцерн. Попытаюсь набросать портрет убийцы твоего отца. Если описание добуду.

— А это возможно? Она кивнула:

— Я хорошо рисую. Это мой конек.

— А его кто-то видел?

— Мы очень на это рассчитываем. Твоего отца в этом кафе хорошо знали, и…

Он стремительно направился назад в свою комнату, бросив на ходу:

— Я еду с тобой!

— Нет!

— Это будет опасно. Что, если он все еще там крутится? Я не дам тебе рисковать. Убит мой отец!

— Нет, Марио. От тебя будет больше пользы тут. — Он попробовал возразить, но Джейн быстро добавила: — Я там и без тебя справлюсь. Мне Бреннер поможет.

Его губы скривились в невеселой улыбке.

— Тогда понятно, что я тебе не нужен. Какой с меня толк, да? Меня лучше засадить за книги, чем выпускать в реальный мир. Вот уж не думал, что придется учиться противоборству с такими, как Грозак. — Он помолчал. — Ты уверена, что с Бреннером будешь в безопасности?

— Конечно. Пока, Марио! — Она сбежала по лестнице, не дав ему возразить. Внизу ее ждал Тревор. — Позвонил Бреннеру?

— Да, и я лечу с тобой. — Он открыл перед ней дверь. — Насчет транспорта Бартлет договорился. Вертушка будет через пять минут.

— Я против.

— Не понял?

— Я против. — И она повторила его слова: — Я неясно выражаюсь? Ты никуда со мной не летишь! У тебя там одно дело — меня охранять, но с этим отлично справится Бреннер. Ты мне сам говорил, что здесь у тебя масса дел, в частности — присматривать за Марио. А сейчас это самое главное.

— А как же присматривать за тобой?

— Мне кажется, Грозак переменил тактику и теперь охотится не за мной, а за Марио. Так что его надо беречь и беречь. — Видя его недовольное лицо, она с выражением добавила: — Я уговорила Марио вернуться к работе и не допущу, чтобы все пошло прахом. Надо, чтобы он во что бы то ни стало побыстрее закончил этот свиток. И кто-то должен быть здесь и за ним присматривать. Это можешь быть ты или я. А мне сейчас надо в Люцерн. — Джейн шагнула на улицу. — Не пытайся меня остановить, Тревор!

— Посмел бы я… — с сарказмом бросил он. — Чего доброго, из вертолета выкинешь.

— Вот-вот.

— Не смею тебе перечить. Ты прямо горишь, тебя ничем не остановишь.

— У тебя все равно не получится. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты родился в Йоханнесбурге и всю жизнь кочуешь. Уж не знаю, кем ты себя считаешь, гражданином мира или человеком без родины, но у меня родина есть, а свое я привыкла защищать. Так что ты прав, я горю. Чего бы это ни стоило, но мы должны остановить Грозака и не дать ему нанести удар по моей стране.

— Бог ты мой, какой патриотизм!

— Да, и я этого не стыжусь. Можешь смеяться, сколько влезет.

— Я не смеюсь, я завидую. — Он отвернулся. — Трогай! Садись в вертолет, пока я не начал вспоминать о том, что случилось с Эдуардо Донато. О Марио я позабочусь.

— Она вылетела. Куксон только что взлетел. Через сутки она должна вернуться сюда. Если с ней что-нибудь случится, я с тебя шкуру спущу!

— Попробуй, — усмехнулся тот. И, помолчав, добавил: — Тревор, не дергайся! Я буду рядом.