Этот аргумент оказался решающим, и уже через час мы грузились на борт, который сел прямо на открытой площадке за базой.

– Как все удачненько складывается! – радовалась Шушанна. – Полетим с комфортом и бесплатно.

Салон на драконе действительно был просторный и комфортный. Мне, как самой несчастной и травмированной, выдали кресло, которое удобно раскладывалось в кровать. До места Вестейн нес меня на руках, и я чувствовала себя королевой. Жаль только, ему мешали тетушки, то и дело норовившие поддержать меня под зад.

– А вдруг он ее уронит, Мейпл?!

– Марбл, ты только мешаешь. Они сами разберутся, смотри, как хорошо он ее несет… Может, так до алтаря и дотащит!

– Я все слышу, – отозвался Вестейн, и, что самое поразительное, тетушки умолкли.

Мне вообще было интересно, как дракон от них отбился? Когда тетушки уходили с ним, они были настроены весьма решительно, но после их возвращения разговоры о замужестве прекратились. Не совсем, конечно, зато ультиматумы больше не звучали. Наоборот, тетушки были учтивы, благожелательны и малость задумчивы.

После такого поворота событий я начала побаиваться своего начальника. Страшен тот человек (и дракон), который смог укротить Марбл и Мейпл. И очень привлекателен.

Мы ждали только помощницу Истона. Дарина опаздывала. Вестейн и Шушанна погрузились в рабочие разговоры, и я чувствовала легкую грусть: вот мое участие уже не так уж и нужно. Сразу за мной устроились тетушки. Они копались в необъятных сумках в поисках лоточков с едой и явно намеревались начать кормить нас сразу после взлета и закончить только после поминок.

Наконец Дарина, закутанная с ног до головы в роскошную белую шубу, изволила подняться на борт, и дракон приготовился взлетать. Падение с горы давало о себе знать: я чувствовала, как кружится голова при наборе высоты. Кто же на меня напал? И как все это связано с той ночью, когда мы с шефом проснулись вместе? Я все еще не могла ничего толком вспомнить.

Когда дракон выровнялся и негостеприимный Вьюжск остался позади, по кабине поплыли аппетитные запахи выпечки: тетушки приготовили яблочно-коричный пирог. Даже Истон оживился и явно рассчитывал – как хозяин положения и дракона – урвать себе самый аппетитный кусочек. Да и я бы не отказалась от хрустящего засахаренного бортика с нежными кусочками печеного яблока.

– Кстати, Аделита, – услышала я голос Вестейна, – а где твоя шиншилла?

Ой-ой-ой.

Я оцепенела и огромными глазами смотрела на Шушанну, а она точно такими же смотрела в ответ. Об этом нюансе возвращения в истинное обличье мы как-то не подумали.

– Забыла? – вздохнул Вестейн. – Надо садиться.

– Вот она! – вдруг воскликнула Шушанна. – Вот! Какой ужас! Бедная Шушенька!

Все присутствующие дружно посмотрели туда, куда она показывала. Там, под всеобщим вниманием, слегка стушевалась не ожидавшая такого поворота Дарина. Но главное, что на ее шее висела меховая горжетка из числа тех, где оставляли лапы и мордочку бедной животинки. В разобранном виде в шкуре и задорно торчащих из воротника помощницы Истона лапках при большом желании и впрямь можно было увидеть шиншиллу. На беду Дарины, расцветка оказалась той же.

Даже Истон слегка побледнел, хотя уж он-то точно знал, куда делось мое тотемное животное.

Я не могла пошевелиться, боясь заржать, а Шушанна убедительно изображала страдания по зверушке. Дарина от шока не могла сказать ни слова и поэтому мотала головой. Мне даже стало ее жалко, но защищать ее я не лезла. Перед Шушанной, расчищающей себе дорогу к драконьему сердцу, вообще лучше не вставать. А в случае с Дариной война идет не только за сердце Истона, но и за профессиональную гордость.