Примечательно, что профессор Паули был светским человеком. Правда, он был «ученейшим немецким теологом». Но он не был ксендзом, ибо евангельская вера не признает такого священства. Этим Соловьев хотел открыто сказать, что принцип действия не ограничивается одной лишь иерархией, но относится ко всем христианам и они все обязаны действовать. Деятельность христиан в Церкви есть человеческий отклик на искупительный подвиг Христа. В личности апостола Павла этот отклик был особенно плодотворным. Поэтому Павел в христинском бытии стал символом посвященной деятельности. По этой причине последний деятельный руководитель христианской общины носит имя Павла, как явное указание на то, что деятельность человека в истории Церкви остается животворна до конца истории.

Соловьев, проявляя принципы Петра, Иоанна и Павла в конце исторических времен, вызывает в нас глубокую убежденность в том, что эти принципы неотделимы друг от друга и что каждый в отдельности не в состоянии представить жизнь Церкви во всей ее полноте, а еще меньше способен ее защитить. Они способны на это только в своем органическом единстве. Только тогда, когда авторитет будет поддерживаться различением духов, а оба они будут объективированы в ревностной деятельности, Церковь сможет противостоять и выстоять перед угрозой и ударами антихриста в бурные времена своего земного пути. Петр, Иоанн и Павел — это три столпа Церкви и вместе великие символы деятельности Церкви на земле. Они произростают из одних корней и потому не могут быть отделены друг от друга. Они органично и сущностно клонятся друг к другу как отдельные силы производящего одного и того же Духа (ср.: I Кор., 12, 11). И если только какой-то из них в ходе времени будет оставлен в тени или обойден вниманием, или даже каким-то образом будет направлен против этой целостности, тогда они восстанут против всякого осуществленного человеком искажения и потребуют божественной полноты — в единстве. Поэтому единство Церкви не случайная вещь, но сама ее сущность: оно есть единство животворных сил в горчичном семени.

Сцена соединения церквей — последняя сцена повести Соловьева. Когда профессор Паули вернулся с телами папы Петра и старца Иоанна и когда носилки были положены на землю, Дух Божий оживил убитых —  «оба ожившие встали на ноги целыми и невредимыми». И заговорил старец Иоанн: «Ну вот, детушки, мы и не расстались. И вот что я скажу вам теперь: пора исполнить последнюю молитву Христову об учениках Его, чтобы они были едино, как Он сам с Отцом — едино. Так для этого единства Христова почтим, детушки, возлюбленного брата нашего Петра. Пускай напоследях пасет овец Христовых. Так-то, брат!» И он обнял Петра. Тут подошел профессор Паули: «Ты есть камень!» — обратился он к папе. — Это теперь вполне доказано, и не осталось никаких сомнений». И он крепко сжал его руку своей правой рукой, а левую подал старцу Иоанну со словами "Итак, отцы, отныне мы едины во Христе". Так совершилось соединение церквей среди темной ночи на высоком и уединенном месте».

Если мы вспомним антихристово соединение конфессий под властью Аполлония в тронной палате, то обнаружим сущностное различие между этими двумя сценами. То, что происходило в тронной палате, было политическим событием, происходившим по воле императора. Поэтому происходящее превратилось в документ, который и был подписан. В сущности это было не чем иным, как продолжением единства мира, к которому так стремился, будучи у власти, император. Поэтому характер этого события был чисто светским. Соединение же церквей у пустынных высот Иерихона было напротив — глубоким религиозным актом. Оба представителя отделившихся от католической Церкви конфессий — православия и протестанизма — признали примат папы и выразили ему уважение, как бесспорному главе вселенской Церкви Христа.