— Прекрасно. — Мистер Хейес улыбнулся дочери и ее подругам. — Надеюсь, вам не придется долго ждать. Я постараюсь вернуться как можно скорей.

— Все в порядке, папа, нам тут есть что посмотреть, — заверила его Белинда, хотя в душе надеялась, что ей не придется слишком долго глядеть на творения Оскара Мейкписа.

В открывшуюся перед посетителем дверь Холли увидела сад с зелеными лужайками: на траве лежали пестрые узоры солнечного света, который просачивался сквозь цветущие ветви деревьев. Но служитель быстро захлопнул дверь, и тогда девочка отвернулась и окинула взглядом экспонаты галереи.

— Ой, глядите! — внезапно воскликнула Белинда. — Как забавно! Нужно было проделать такой долгий путь, чтобы снова это увидеть!

Она показывала пальцем на скульптуру, очень знакомую девочкам. Только поменьше, всего лишь треть от величины оригинала. Уменьшенную версию той «Русалки», которую подруги видели в галерее «Тейт-Модерн».

— У меня появились подозрения, что у великого Оскара Мейкписа давно и решительно поехала крыша. Вы заметили, что у всех людей, которых он изображает на своих картинах, есть бороды? Даже у женщин и детей!

— Я скажу тебе кое-что еще, — ответила Холли. — Это вовсе не галерея, а лавка! Картины, висящие на стенах, вовсе не оригиналы, а типографские копии. Думаю, что и эти скульптуры тоже все копии, и на каждой висит бирка с ценой.

Цены были указаны в песетах, и когда Холли произвела быстрые арифметические расчеты, она ахнула:

— Ого! Не могу их назвать выгодными покупками! Если такие цены за обычные типографские копии считаются разумными, тогда сколько же Мейкпис заламывает за оригиналы? Неудивительно, что твой папа назвал его очень богатым.

Трейси позвала подруг к дальней стене, где на почетном месте висел в золоченой раме автопортрет художника — мужчина средних лет с безумными глазами, красными волосами до плеч и раздвоенной красной бородой.

— Мы угадали, — засмеялась Трейси. — У него явное пристрастие к бородам — особенно рыже-красным!

Возле портрета виднелась еще одна дверь, чуточку приоткрытая.

— Похоже, здесь еще одна комната, — сказала Холли. — Спорим, что там тоже на всех картинах нарисованы бороды?

Она распахнула дверь, но тут же остановилась и воскликнула:

— Нет, это просто невозможно! Не верю!

— Чему ты не веришь? — спросила Трейси. — Что ты на этот раз увидела? Кого-нибудь без бороды?

— Нет. Это просто… невозможно. Заходите сюда и посмотрите сами.

Когда Трейси и Белинда остановились рядом с ней в дверях, они тоже не поверили своим глазам. Комната за дверью явно не была продолжением галереи. Она выглядела скорее как мастерская. Повсюду там лежали куски дерева и металла различной формы, которые могли рано или поздно послужить основой для новой скульптуры. Стояли там также мешки с гипсом, а на длинной деревянной скамье лежали различные кисти, резцы, молотки и прочие инструменты.

Впрочем, Холли едва ли заметила такие детали. Ее глаза неотрывно смотрели на один предмет. В середине комнаты находилась фигура, вылитая из блестящей бронзы — неясный, динамический силуэт молодого животного, скажем, жеребенка, а может, и птицы. Это существо привстало на задних ногах, словно собираясь прыгнуть куда-то. Она смотрела на «Тайну жизни» Дорфмана.

Внезапно позади Холли раздался мужской бас, от которого девочка вздрогнула.

— Не позволяется. Это частная мастерская. Посетителям сюда нельзя! — проговорил привратник. Он протиснулся мимо подруг и решительным жестом захлопнул дверь.

— Но ведь там скульптура! — выпалила Холли.