Изменить размер шрифта - +
Что прикажешь с ними делать?

— Положите их обратно, — ничуть не смутившись, ответил Лагг. — Кстати, если вас заметят, ничего страшного не случится. Я подумал об этом. У вас отличная репутация.

— Уходи, не то я продам тебя на фабрику детских игрушек. После чая сложи мои вещи. Завтра мы уезжаем в Лондон.

— Все кончено? — спросил профессор. Кемпион кивнул.

— Да. Они верны своим законам, вы ведь знаете. Человек, которого они наняли, мертв, следовательно охота прекращена. Я уже говорил с высоким гостем Гиртов, и он уверил меня, что мы больше о них не услышим. Магараджа проиграл. Они ведь не столько преступники, сколько коллекционеры. Поскольку здесь их преследовали неудачи, то теперь, насколько я понимаю, они обратят свои взоры на европейские музеи.

— Понятно. — Профессор помолчал, потом нахмурился. — Интересно…

Он не договорил, но Кемпион отлично его понял, поэтому повернулся к Лаггу:

— Возвращайся к своей Одри. Еще что-нибудь стащишь, я расскажу ей о фотографии Греты Гарбо у тебя под подушкой.

Когда дверь за недовольным Лаггом закрылась, профессор продолжал молчать, поэтому вновь заговорил Кемпион:

— Я никак не мог понять, почему мой бесценный босс, которого сейчас принимают внизу, ни слова не сказал мне о второй чаше. Теперь мне ясно. У него весьма консервативные взгляды, а так как он дал клятву молчать, то решил предоставить мне самому до всего доискиваться. Это с самого начала усложнило мою задачу, но не уверен, что в коротком забеге нам было бы легче.

Профессор кивнул, все еще размышляя об увиденном.

— Какая прекрасная, прекрасная вещь. Наверное, вы сочтете меня дураком, но когда я сегодня увидел ее, мне пришло в голову, что за последние пятнадцать столетий, один Бог знает, сколько воров и завистников лишилось жизни, лишь взглянув на нее. А, знаете, Кемпион, они не зря умерли.

Мистер Кемпион не ответил ему. Еще с тех пор, как они стояли в святилище и смотрели на чашу и ее стража, его не оставляла в покое одна мысль. Что увидела миссис Дик, когда заглянула в окно? Ее ведь трудно было испугать. Чувствительностью она не отличалась, да и богатым воображением тоже. И он, сам не сознавая того, вслух спросил:

— Что же она все-таки видела? Почему сказала «нет»? Кому она сказала «нет»? Что так подействовало на нее?

Он умолк. С лужайки доносились женские голоса, но Кемпион не обращал на них внимание.

— Не понимаю.

Профессор поднял голову.

— Ах, это? Ну, это-то понятно. Свет падал прямо на великана, а голова у него, если помните, откинута назад, словно он смотрит в окно.

— Ну, да! Но…

Кемпион не договорил.

— Правильно, — словно услышав его мысли, сказал профессор. — Думаю, вам самому теперь понятно. Она заглянула в окно в ту ночь, когда праздновали совершеннолетие наследника, следовательно, забрало было поднято, ну и она увидела лицо… Боюсь, зрелище было не из приятных.

— Но она говорила, — возразил мистер Кемпион. — Она говорила так, словно ее спрашивали, а она отвечала. И, клянусь, я кое-что слышал.

Профессор подался вперед.

— Мой дорогой мальчик, — взволнованно произнес он, — я вам вот что скажу. Сосредоточиваться на таких вещах весьма вредно для здоровья.

Царившую в доме тишину нарушил мелодичный звон гонга на первом этаже.

Быстрый переход