– А мистер Рэдберн будет обедать с нами? – поинтересовалась Трейси.

– Этого никто не знает, – ответила Нарсэл. – Наш гость поступает обычно так, как ему заблагорассудится.

Девушки сели за стол, накрытый на четверых. Слуга внес горячий светлый суп, в котором плавали нарезанные полумесяцем овощи.

– Должна вас предупредить, что у нас в доме сложилась конфликтная ситуация, – сообщила Нарсэл, когда они начали есть. – Мой брат редко выходит из себя. По правде говоря, он не всегда ведет себя рассудительно и мудро, но только когда сердится, а вообще у него хороший и добрый характер. Сегодня же Мюрат очень зол на мистера Рэдберна.

Нарсэл замолчала, не собираясь вдаваться в подробности, но Трейси, которой хотелось как можно больше узнать о Майлсе Рэдберне, спросила напрямик:

– А чем Майлс Рэдберн так рассердил вашего брата? И вновь проявилась неприязнь Нарсэл к художнику.

– Вчера у Мюрата должна была состояться на другом берегу Босфора важная деловая встреча, и он хотел переплыть пролив на каике, но лодку забрал мистер Рэдберн. У моего брата возникли серьезные трудности. У нас есть еще и небольшая моторная лодка, но Ахмет-эффенди отправился на ней на другой берег выполнять какое-то поручение Сильваны. Мюрат до сих пор сердится. – В темных глазах Нарсэл заплясали искорки лукавства. – Должна вас предупредить, что женщинам лучше опускать глаза и помалкивать, когда мой брат сердится. Пусть он и вполне современный человек и почитатель Мустафы Кемаля, однако Мюрат полностью разделяет допотопные представления стариков о том, как должны вести себя турецкие женщины. Я, в общем-то, эмансипированная девушка, но… Увидите сами.

Эти слова и тон, которым они были произнесены, доказывали, что Нарсэл лишь производит впечатление робкой и покорной девушки, не имеющей собственного мнения, но на самом деле она достаточно независима и даже, пожалуй, смела.

Когда они заканчивали есть суп, в столовой появился доктор Эрим, смуглый, красивый, среднего роста. Хотя он был значительно старше Нарсэл, в глаза сразу бросалось их сходство. У него были огромные и такие же блестящие, как у нее, типично турецкие глаза. Густые черные волосы были зачесаны назад, они открывали прекрасный лоб, а нос с горбинкой придавал лицу несколько суровый вид.

Мюрат Эрим галантно нагнулся над рукой Трейси и поцеловал ее. Он был, несомненно, человеком, который ценил женское общество, и сразу дал понять, что готов вести себя по отношению к гостье более дружелюбно, чем остальные обитатели этого дома. Доктор Эрим, пожалуй, не обладал сдержанностью и скрытностью Нарсэл. Он расспрашивал Трейси о работе, о причине ее приезда в Турцию, но в его вопросах не чувствовалось никакой подозрительности, никакого подвоха. Хотя он, как ей казалось, и не отнесся серьезно к ее работе во «Взгляде», но дело было в том, что доктор Мюрат Эрим видел в ней просто женщину. Это было неожиданно и уже потому очень приятно по контрасту с холодным приемом, оказанным Трейси Майлсом Рэдберном. В то же время она нашла внимание доктора Эрима слегка назойливым. Трейси редко играла в такие игры. Анабель это нравилось, но Трейси не была кокеткой и менять свои привычки не собиралась.

– Я рад, что вы приехали к нам в Стамбул, мисс Хаббард, – сказал доктор Эрим. – Хотя боюсь, что вы напрасно потеряете свое время.

– Я уже начала работать над рукописью мистера Рэдберна, – сообщила ему Трейси. – Почему вы считаете, что я напрасно потрачу время, если помогу ему подготовить и систематизировать материал для книги?

Мюрат Эрим пожал плечами.