Мюрат серьезно кивнул, наблюдая за Трейси со смущающей пристальностью. Неожиданно он встал и подвинул торшер ближе так, чтобы свет падал на ее лицо. Как на допросе, мрачно подумала Трейси! Его следующие слова удивили ее.

– Нет… не могу найти в вашем лице ничего общего между вами и Анабель. Вы абсолютно не похожи на нее.

– Все правильно, мы с Анабель абсолютно не похожи, – согласилась Трейси. – Людей это постоянно удивляло. А мне всегда хотелось быть похожей на нее. Я никогда не встречала девушки прекраснее Анабель.

Мюрат Эрим не стал ни отрицать ее слов, ни как-то корректировать их, он сделал самое неожиданное – широко улыбнулся.

– Я могу понять, как трудно любой девушке сравнивать себя с Анабель. Но, мне кажется, вам не стоит и пытаться это делать, вы очень привлекательны, особенно когда выглядите женственно, а эти клипсы, которые на вас сегодня, придают вам милую женственность.

Разговор принял столь неожиданный для Трейси оборот, что она застыла в изумлении.

И вновь мягкая улыбка Мюрата Эрима как бы приподняла завесу печали, которая окружила его этим вечером.

– Вас удивляет, что я сказал вам комплимент? Но почему? Я просто говорю, что думаю. Но позвольте все же дать вам один совет: по-моему, вам следует быть раскованнее и, может, немного более модно одеваться.

– Я все равно никогда не смогу быть такой, как Анабель, – возразила Трейси.

– Да это и не нужно. Надеюсь, вы извините меня за то, что я позволил себе судить вслух о вашей внешности, но, поверьте, я сделал это только потому, что желаю вам добра. Нарсэл может многому вас научить в этом отношении.

Трейси вспомнила, как Майлс сдернул с нее клипсы, потому что считал, что они не идут ей, и это воспоминание вызвало у нее улыбку. Она больше не сердилась на него за это. Трейси просто показалось смешным, что в один и тот же день двое мужчин отнеслись абсолютно противоположно к танцующим синим клипсам.

Ее внезапная улыбка, наверное, задела мужское самолюбие Мюрата, потому что он слегка обиженно мигнул. В то же самое мгновение из-за стеклянных дверей веранды дома на холме донесся очень громкий взрыв смеха. Трейси посмотрела в окно и увидела, что весь второй этаж киоска ярко освещен. Каждый раз, когда на ужин прибывал новый гость, до них долетали смех и громкие голоса.

Мюрат Эрим сердито нахмурился, быстро встал и нервно задернул шторы.

– Она вечно развлекается, – с осуждением произнес он. – Она знает, кажется, всех в Стамбуле. На этот ужин приехал французский посол и несколько высокопоставленных правительственных чиновников. Сегодня вечером она будет показывать свое новое приобретение – самовар, хвастаться, чтобы еще раз доказать, как она умна, какой у нее хороший вкус. А ведь самовар не может принадлежать ей.

Трейси поймала его на слове.

– Вы хотите сказать, что он должен быть возвращен в музей?

– Конечно. Хотя Сильвана и имеет немалые связи в высоких кругах и ей разрешат похранить его у себя какое-то время. Но я имел в виду не это.

Он заколебался, будто решал, стоит ли продолжать. Потом вновь бросил на Трейси пристальный внимательный взгляд, который так отличался от взгляда Майлса Рэдберна. Холодный взгляд Майлса, казалось, скользил по поверхности и не проникал на глубину, словно он почти не видел человека, на которого смотрел. Глаза же красивого турка стремились проникнуть прямо в душу человека, на которого он смотрел. Трейси с беспокойством подумала, что от доктора Эрима будет нелегко что-нибудь скрыть.