Доктор Коровкин очень надеялся, что следователь продлит свой монолог подольше, чтобы он, доктор, мог собраться с мыслями и не сесть в лужу в такой ответственный момент. Но Вирхов сразу перешел к делу:

– Итак, дорогие мои, прошу вас уделить мне несколько минут. Времени у меня очень мало, отвечайте коротко и ясно.

Клим Кириллович, по обе стороны которого застыли Мура и Брунгильда, согласно кивнул.

– Объясните, пожалуйста, как вы оказались в этом ресторане? – спросил, отирая платком лоб, Вирхов. – Да еще в компании человека, подозреваемого в убийстве.

– Боже, – выдохнула Брунгильда, – да кончится ли когда-нибудь этот кошмар?

Она качнулась в сторону доктора, который придержал ее и вновь усадил на стул.

– Какой кошмар? – спросил сурово Вирхов.

– Она имеет в виду Шекспира – убийства и другие страсти, – храбро вклинилась с очередной ложью Мура. – Нас ведь пригласил сюда господин Иллионский – на вечеринку в честь последнего его представления в Петербурге.

– Хорошо. – Следователь пытливо взглянул на Муру. – Вероятно, вы получили приглашение еще у Стасова?

– Да, – охотно подтвердила Мура. – Мы в восхищении от господина Иллионского.

– А доктора Коровкина он тоже пригласил там? – язвительно продолжил Вирхов.

– Я решил сопровождать барышень без приглашения, – неуверенно вступил доктор Коровкин, – кроме того, я вам рассказывал, Порфирий Филимонович доверил мне свои поломанные ребра. Вот я и совместил приятное с полезным.

– Так-так. – Карл Иванович заложил руки за спину и стал прохаживаться вдоль портьеры. – А почему-то мне ваша тетушка Полина Тихоновна ничего не сообщила об этой вечеринке. Вы что-то от меня скрываете.

– Мы до последнего момента не знали, примем ли приглашение, – бросилась на помощь доктору Мура, – но все-таки заглянули на минутку: почтить гения. Едва уговорили Клима Кирилловича.

– Допустим. – Вирхов не хотел проявлять излишнюю подозрительность в отношении этих порядочных и неплохо известных ему людей, хотя их внешний вид и одеяния, в том числе и саквояж доктора, несколько не соответствовали уверениям младшей Муромцевой о светском времяпрепровождении. – Но здесь был не только Иллионский, но и Золлоев.

– Совершенно верно, Карл Иванович, и чтобы вы не сомневались в нашей искренности, добавлю, что в вечеринке принимали участие также господа Апышко и Шлегер, – выказал свою готовность служить закону Клим Кириллович.

– Вот как? – почесал в затылке Вирхов. – Инкогнито? Порфирий Филимонович не назвал их. Сказал только, что друзья господина Иллионского. И что же вы все вместе тут праздновали? Не вижу следов гульбы. Стол почти не тронут... И прибора всего три...

Карл Иванович еще раз быстро обежал глазами практически непочатые блюда с белорыбицей и балычком, с копченым зайцем и вестфальской ветчинкой, груши с медом. Осмотрел и наполовину не опустошенный хрустальный графинчик с прозрачной жидкостью, одинокий бокал с шампанским, из которого давно улетучились игривые пузырьки.

– Я думаю, им не понравилось, что мы пришли вместе с доктором Коровкиным, – поспешила Мура. – Они почти сразу поднялись с мест и устремились в баню.

– В баню? – недоуменно вздернул белесые брови следователь. – В какую?

– Кажется, в воронинскую, это близко, – пожал плечами доктор и устало попросил:

– Карл Иванович, если у вас больше нет к нам вопросов, мы бы хотели отправиться домой.