Мария Петровна повернулась к Саньке:

— Как тебя зовут?

— Санька!

— Такого имени не знаю!

— Александр Крыльев! — поправился Санька и встал, как на уроке.

— Класс?

— Шестой окончил!

— Математику любишь?

— Люблю! — соврал Санька.

— Сколько будет, если разделить единицу на ноль?

— Ничего! — выпалил Санька и уточнил: — Ничего — в смысле ноль!

— Не любишь! — определила учительница. — Но полюбишь!.. Это я обещаю твёрдо!.. Садись!

Мария Петровна посмотрела на Катю. Не ожидая, когда её спросят, девочка встала и сказала:

— Катя Иванова.

Ей повезло: Мария Петровна не задала ни одного вопроса. Она велела ей сесть и вызвала Гришу Лещука:

— Может быть, ты разделишь единицу на ноль?

— Будет бесконечно большое число! — уверенно ответил Гриша.

— У меня больше вопросов нет, — произнесла Мария Петровна. — Я готова ответить на ваши.

Ребята облегчённо вздохнули. Теперь можно было приступить к самому главному. И Мишук прямо спросил учительницу, знает ли она что-нибудь о Диме.

Мария Петровна помнила всех своих учеников, где бы они ни находились.

— Славный был мальчик! — сказала она о Большакове. — А в отношении нехороших слухов я уверена — ложь! Кто знал Дмитрия, тот не поверит этой клевете!..

Учительница надела на нос старомодное пенсне и посмотрела в окно, припоминая далёкие довоенные годы.

— Дмитрий был не в ладах с математикой… Мы не раз с ним ссорились, прежде чем он оценил её по достоинству. И с вами мира не будет, пока вы не почувствуете вкус к математике! В наше время…

Мария Петровна могла бы говорить о математике до самого утра, но, заметив, как поникли ребята, она понимающе улыбнулась:

— Ладно, не буду… Каникулы ещё не кончились… Только один пример — с тем же Большаковым.

Это вполне устраивало ребят. Они снова повеселели. И перед ними раскрылась маленькая страничка из биографии Димы.

…Большаков был из тех ребят, которые с ранних лет определяют свою будущую профессию. Он хорошо играл на гармошке, потом на баяне, но стать музыкантом не хотел. Дима твёрдо верил, что будет мелиоратором. В колхозе до войны немногие знали, что скрывается за этим словом. А из всех возможных мелиоративных сооружений в деревнях встречалось одно — канава. Почему у мальчишки появилась тяга к этой профессии, никто не мог объяснить.

Дима строил запруды на Болотнянке, делал стоки из коровников, установил на чердаке бак для дождевой воды и провёл трубу к умывальнику.

Он постоянно носился с какими-то картами, а в седьмом классе показал учителю географии подробный план болота за Усачами. Географ похвалил Диму, но удивился, почему тот выбрал именно болото.

Разговор происходил после уроков рядом с учительской комнатой. Подошла Мария Петровна, а Большаков горячо, убеждённо доказывал, что болото можно осушить. Для этого он и чертил карту.

«Как ты думаешь, сколько в болоте воды?» — спросила Мария Петровна.

«А это неважно! — ответил Дима. — Надо расширить и углубить русло Болотнянки — и вода сама вытечет постепенно!»

«На сколько углубить и расширить?»

«Чем больше, тем лучше! Скорее осушится!»

«Значит, ты предлагаешь работать вслепую!.. Как крот! — жёстко сказала Мария Петровна.