Пока Санька рисовал кружок будущей «карусели», ребята обступили стол и снова разглядывали правый обрез карты с белым пятном болота. А Гриша опять прочитал уже знакомое, но непонятное слово «белоус», перенесённое из тетради Димы на карту. Где-то Гриша встречал это слово, но где?..

В штабе потемнело: кто-то заслонил свет в окне.

— Принимайте стройматериалы! — прозвучал голос Ивана Прокофьевича.

Ребята выскочили в огород. Секретарь колхозной парторганизации снял с плеча четыре доски и пояснил:

— Это для лыж. Попробуйте! Подойдёт древесина — получите на всех…

Выговор

— Смирно, гренадеры! — шутливо скомандовал дед Евсей, когда ребята пришли с досками на пасеку. — Кончилась ваша вольница! Я теперь генерал над вами!

Мальчишки подхватили шутку и закричали:

— Маршал!

— Генералиссимус!

Старик довольно погладил усы.

— Ладно, — сказал он. — Не генерал и не маршал… Я — унтер! Это поважней любого генерала!

Одёрнув гимнастёрку, дед Евсей спросил:

— С Иваном Прокофьичем говорили?

— Говорили! — ответил Мишук.

— Всё узнали?

— Всё!.. Только кто ещё с нами пойдёт — он не сказал. Говорит — не решено окончательно… Ты не слышал, дедушка?

— Кого назначат — тот и пойдёт, — уклончиво сказал старик. — Вот меня назначили — и иду! Потому — приказ!.. А пока будем делать лыжи.

Лыжная «фабрика» открылась под навесом, где старик мастерил новые и чинил старые ульи.

Первую доску пасечник обстругал сам, а ребята стояли вокруг и смотрели.

Старик не пользовался никакими измерительными инструментами. Левый глаз и толстый, как маленькое копытце, ноготь на большом пальце заменяли ему и линейку, и циркуль, и карандаш. Ногтем он делал пометки, проводил прямые и закруглённые линии. Объяснял отрывисто, но понятно:

— Болотная лыжа пошире снежной должна быть… И короче — лишняя длина ни к чему… По мху шибко не разбежишься… Шагать надо, а не ехать… Носок загнуть покруче… С малым носом зацепишь. А как зацепишь — своим носом в болото уткнёшься.

— Чем же его загнёшь, нос-то? — спросил Вовка.

— Это свой нос задирать не следует! А у лыжи загнём! — ответил старик. — На что у меня спина неразгибчива, а и то, как попаришься, — полегчает… Парить лыжи будем… Носок к тому же потоньше делать надо — послушней станет.

— Способ… дедовский! — вырвалось у Саньки.

Он не хотел обидеть старика. Язык сам выболтнул это слово.

Но пасечник не обиделся.

— Дедовский! — согласился он. — Надёжный!..

Иван Прокофьевич приказал сделать тринадцать пар лыж. Усачей было девять. С Катей и дедом Евсеем — одиннадцать. Кто же ещё пойдёт в поход? Мальчишки никак не могли догадаться. Но они не спросили и готовили лыжи на тринадцать человек.

Ребята спешили, берегли каждую минуту. Гриша получил выговор за то, что два раза после обеденного перерыва пришёл на лыжную «фабрику» с опозданием.

— Я в Обречье в библиотеку бегал, — объяснил Гриша.

Усачи признали причину неуважительной.