Он сделал знак перепуганной Весняне, будто мошку отгонял. Челядинка немедленно выползла с лежанки и метнулась прочь, к своему обычному месту на полатях. Воята лег на ее место, прямо в одежде поверх одеяла, придвинулся к Предславе и обнял, желая дать понять, что не бросит ее одну, защитит от ходячих покойников и от всех злых духов Нижнего мира. Она ничего не сказала, но он чувствовал, что от его близости ей стало легче. Ощущая рядом живого человека, сильного мужчину и к тому же кровного родича, готового заслонить ее даже от божества Забыть-реки, Предслава почти успокоилась. Впервые за много, много дней ее отпустили тоска и отчаяние одиночества. Ее материнский род был древен, могуч и знатен: сколько вышло из него прославленных воинов, кощунников, целителей, волхвов. И Воята, другой побег того же дерева, ручеек той же реки, сделал ее сильнее даже не вдвое, а больше, словно соединил ее с неисчерпаемой мощью рода, чьи ветви широко раскинулись в Яви, а корни глубоко уходили в Навь. Огражденная этой несметной силой, она почувствовала себя в безопасности. Ведь брат сказал правду – только род имеет право отдать ее Ящеру, а в его лице род решительно отказался сделать это. Даже Зверь Забыть-реки был вынужден считаться с этим, но… едва ли он так просто отступит.

Воята прислонился лицом к повою, который она при мужчинах не снимала на ночь. Даже сквозь лен проникал запах полыни и еще каких-то душистых трав, которыми она мыла волосы. Это была его сестра, женщина его материнского рода, его крови, и он был готов сделать ради нее все на свете. Даже удивился вдруг, как жил столько лет без нее и даже о ней не думал, в то время как она, оказывается, так сильно нуждается в нем! Но теперь все будет иначе.

Рядом с ней кто-то лежал: мужчина, это она знала, даже не глядя, от близости сильного тела ее пронизывало ровное тепло. На миг подумалось, что все горькие события последних месяцев ей померещились, привиделись в страшном сне, что все по-прежнему, что Володыня жив и вернулся, и все опять будет хорошо. Но не верилось; под веками стало горячо и влажно от прихлынувших слез – нет, ничего уже не будет, как было…

Она передвинула руку и коснулась чьей-то головы на подушке рядом с собой. Волосы на ощупь были прямые, гладкие и мягкие, совершенно не такие, как у Володыни. Теперь она вспомнила. И открыла глаза.

Воята ровно и почти бесшумно дышал во сне, одной рукой обнимая ее, будто для надежности, чтобы не украли. И ведь было кому украсть! Все в избе еще спали, лучины и светильник догорели, было почти темно, но чувствовалось, что осенний рассвет уже наступает. Вглядываясь в его лицо в полутьме, Предслава думала: а ведь и правда. Вот оно, средство прогнать змея! Ей ведь предлагали… может, напрасно она тянет, не может решиться, своими руками отталкивает средство спасения?

После отъезда Свенельда деревляне были рады и благодарны княгине за то, что она осталась с ними и снова взяла дела в свои руки.