И при виде ее Вояту прошиб холодный пот. В глаза сразу бросились две вещи: метла и совок в руках. Те самые метла и совок, которыми сметают останки с погребального костра и к которым никто из живых, за исключением жрицы-Мары, ни за какие сокровища не прикоснется. Йотуна мать! Это она! Мертвая колдунья, что ходит уже семнадцать лет и все сметает с прибрежных камней свои кости!

Мысли и знания о том, как надо защищаться в таких случаях, будто волной смыло из головы, и Воята сделал то единственное, для чего ему не надо было думать: выхватил меч и встал, будто готовясь нанести удар. Нечисть и нежить боится острой стали: мертвая не подойдет к живому, который отгородился от нее заточенным франкским клинком.

Женщина вскрикнула птичьим голосом навьи и застыла, держа перед собой метлу и совок, будто меч и щит мертвого воина…

– К-кто ты и из какого мира? – стараясь говорить громче, но не в силах одолеть дрожи в голосе, произнесла она.

– Йо… Ч…чего? – глухо донеслось из мрака.

– Кто ты и из какого мира? – уже увереннее, с привычной повелительностью повторила Предслава и даже сделала шаг вперед.

Ее страх сменился злостью: если это тот самый дух, который мучает ее уже больше двух месяцев, то теперь она наконец добьется от него ответа! Совок с осколками черепа она быстро опустила наземь, зато метлу перехватила обеими руками поудобнее, будто копье или дубинку, – в душе поднялась волна решимости, и если этот паршивец откажется отвечать, он у нее испробует метлы!

– Я? – Дух, или кто он там, попятился под ее напором.

Позади него она вдруг заметила что-то огромное и черное; в первый миг вздрогнув от испуга, Предслава тут же с изумлением узнала в этом сгустке тьмы оседланную лошадь! Издалека же прибыл ее гость!

– Ну не я же! – звенящим от гнева голосом воскликнула она. С духами полагалось разговаривать иначе, но у нее вдруг кончилось терпение. – Сколько еще ты будешь меня мучить, синец ты темнообразный! Мало не всю кровь из меня выпил, проклятущий! Чтобы тебе в реку Огненную провалиться! Ты не мой муж! Раз уж явился наконец, то отвечай: что тебе надо? Кто ты такой? Как твое имя? Зачем являешься, чего от меня хочешь? А не то я… – Она замахнулась метлой, и гость попятился, но тут Предслава вспомнила, что метла духу нипочем, и обратилась к более действенному оружию: – А не то у меня плакун-травы с дедовником испробуешь! Отвечай: как твое имя?

– Воята… – к ее удивлению, покорно, но с явным недоумением отозвался ночной пришелец. – Воигнев, Хранимира валгородского и Святодары сын, внук Борониславы и Бьёрна Красноречивого, Святобора и Гневорады…

– Что ты меня морочишь? – неуверенно и подозрительно отозвалась Предслава. – Какой еще Воята?

– Ладожский. Воеводы Велема, Велемысла Домагостича, гридь … и сестрич.

Предслава опустила метлу. Мало того, что она не ждала от предполагаемого духа изложения обычного человеческого рода – имена, которые он называл, были ей отлично знакомы. Так хорошо знакомы, что теперь она не верила своим ушам – ведь это были имена ее собственных родичей.