– А, оставьте эти шутки, Богом молю, – махнула рукой Елизавета Викентьевна. – Все от несдержанности, от переживаний. Уверена, что все разрешится благополучно и граф сам придет с извинениями, когда остынет его пламенный галльский нрав.

– Мы пойдем на пляж, но сначала сходим на станцию, – уточнила планы Мура. – Я бы хотела телефонировать отцу – у шага о его здоровье, о его новой чудо-технике и заодно попросить его привезти мне еще книг по истории и географический атлас. Историю без карт понять невозможно.

– Прекрасная идея, – согласилась Елизавета Викентьевна, – и напомни ему про средство от мышей – а то он, наверное, забыл дать его на анализ своим лаборантам. Но не говори о вчерашних событиях, я не хочу, чтобы он расстраивался, да по телефону и не объяснишь как следует.

– Хорошо, мамочка, непременно скажу только про средство и про книги. Милый Клим Кириллович, через десять минут я буду готова. А вы?

Она сдержала свое обещание, и через десять минут оба уже выходили из калитки. Они без всяких приключений сходили на железнодорожную станцию, где доктор стал свидетелем вполне безобидного Муринового разговора по телефону с отцом.

Со станции через поселок, минуя свою «Виллу Сирень», они отправились к взморью. К огорчению Муры, ни на станции, ни по дороге Пузик не попался.

Светлый солнечный день еще только набирал силу – он опять обещал быть жарким. Прячась под тенистыми кронами деревьев, Клим Кириллович и Мура добрались до пляжа. Она уверенно подвела своего спутника к будке, перевезенной сюда, на пляж, еще в мае хозяевами снятого Муромцевыми дома, специально для дачников. Клим Кириллович вытащил два шезлонга и огромный матово-розовый зонт – Мура не стала говорить, что цвет для пляжного зонта подбирала Брунгильда: ее старшая сестра считала, что отсветы розового красиво ложатся на кожу.

Для Муры пляжные картинки уже стали привычными. Доктор с интересом поглядывал на отдыхающих: совместные морские купания и воздушные ванны для мужчин и женщин только-только вошли в моду, и многое было ему в новинку. Женщины были одеты в длинные красные комбинезоны из какого-то отвратительного тика, отделанного у щиколоток и шеи белой тесемкой. Некоторые из них предпочитали консервативные пляжные костюмы, натянутые на корсеты, – они имели черты обычного костюма с отделкой из складок, вставок и кружева. Головы дам венчали гигантские полумаски-полушляпы, украшенные искусственными цветами и фруктами.

Мужчины делили свои симпатии между одеяниями синего и красного цвета и страшноватыми трико в бело-голубую или бело-синюю полоску – длиной до половины икры. И на пляже, и в воде, при купании, они также не расставались с соломенными панамами или маленькими соломенными жокейками.

Мура с удовольствием смотрела, как доктор устанавливает зонт в специально укрепленное на пляже гнездо для подобных сооружений, как быстро и ловко раскладывает шезлонги, и думала, что, хотя он и не занимается специально физкультурой, как Прынцаев, но кажется мускулистее и сильнее, чем их друг-спортсмен.

Устроив Муру на шезлонге, Клим Кириллович решился зайти в будку и переодеться в пляжный костюм. Когда он вышел оттуда, его несколько смутил пристальный взгляд Муры. Он думал, что виной всему его купальный костюм. В таком виде он впервые предстал перед глазами посторонних людей. И хотя все вокруг красовались примерно в таких же нарядах, он еще не привык к этому одеянию и чувствовал себя слегка стесненным: в полосатом трико он казался себе похожим то ли на зебру, то ли на заключенного.

Под розовым зонтом в шезлонгах недалеко от воды жара не ощущалась так тяжело, как среди деревьев, отдающих в окружающую атмосферу накопленное тепло вместе со своими терпкими запахами. Легкий ветерок относил далеко в сторону голоса галдящих детишек, подползающих к набегающей на берег тоненькой прозрачной волне.