— Держим пари, что ты не раскроешь тайны? — пред­ложил Боб.

— Это не тема для игры, — ответил ему Франсуа и за­метил, что молодая женщина бросила на него удивлен­ный и одновременно благодарный взгляд. Боб этого не заметил и потому продолжал:

— Слон не полый. Пальцы руки не отвинчиваются. Кинжал как кинжал. Пистолеты ты сам видел. Внутри них нет никаких тайников. Я держал эти предметы в руках много раз. Что касается коробки для пистолетов, то это обычная коробка, без двойного дна. Я думаю, что этот человек просто маньяк или ненормальный.

Франсуа, в котором явно сидел дух противоречия, воз­разил:

— А если это коллекционер? Боб пожал плечами.

— Возьмем для примера пистолеты. Что в них особен­ного? И не новые, и не такие уж старинные. Вряд ли они дорого стоят. Кинжал — это вообще пустяк. Рука — это да, это, может быть, более дорогая вещь. Может быть, это слепок с руки какой-нибудь знаменитой личности.

— Боб, — вмешалась мисс Мэри. — Ты пьешь слиш­ком много чая, ты не сможешь уснуть.

Но мальчик был страшно возбужден.

— Разве дело в этом? Я думаю о папе. Что он скажет? Ведь все, что принадлежало деду, — это священно. Кро­ме того, я все время представляю себе лицо Морриссона. Он решит, что мы над ним издеваемся. Морриссон вам нравится? Он ничего, правда?

В этот момент они услышали, что за изгородью остановилась машина.

— А вот и он! — сказал Боб. — Сейчас посмеемся!

— Боб, веди себя достойно!

Мисс Мэри, должно быть, подумала в этот момент, что воспитание этого мальчика, так долго предоставленного самому себе, будет непростым делом.

Втроем они пошли открывать ворота инспектору, ко­торый был явно недоволен, что его побеспокоили в та­кой поздний час. Мисс Мэри коротко рассказала ему о событии. Как и предвкушал Боб, Морриссон просто под­прыгнул, когда услышал, что именно украдено.

— С ума можно сойти! — воскликнул он. — И ради этого так рисковать! Ведь на этот раз злоумышленнику нужно было перелезть через изгородь. Ведите-ка меня в ваш салон.

Скривив губы, инспектор долго изучал вырезанную часть оконного стекла.

— Это сделано довольно неумело, — заметил он. — Наверное, шуму было много. Кто спит в комнате над са­лоном?

— Я, — ответила мисс Мэри. — Я слышала какой-то скрип, видимо, когда вор поднимал раму.

— Разберемся, — мрачно бросил инспектор. — Если я правильно понимаю, один из этих предметов должен скрывать в себе тайник.

Боб локтем толкнул Франсуа.

— Нет, — ответила мисс Мэри. — Никаких тайников. И, кроме того, господину Скиннеру нечего было утаи­вать. Самым драгоценным в его доме были его записи, а они уже украдены.

Морриссон с многозначительным видом начал осмат­ривать мебель и книги, время от времени бросая через плечо вопросы:

— Больше ничего не пропало? Вы уверены? Часто ли господин Скиннер заходил в эту комнату? Не являются ли украденные вещи именно теми, к которым он был при­вязан более всего?

— Он «плавает», — шепнул Боб на ухо Франсуа.

— Хорошо, — заключил инспектор. — Завтра я пови­даюсь с господином Скиннером. Думаю, что только он сможет дать мне полезные сведения. Доброй ночи! — Он неловко поклонился мисс Мэри. — Я думал, что здесь больше нечего красть. Я ошибся. Прошу меня извинить.

И, не обратив на мальчиков никакого внимания, вы­шел.

— А мы… — бурчал Боб, — нас…

— Нас ни в грош не ставят! — сказал Франсуа.

— Вот именно! Какой невежа!

В эту ночь Франсуа решил вести дневник.