— Но отец… — нерешительно промолвила она.

— Разве вы не говорили, что он уехал из города? — спросил Калтон.

— Да. Но он не велит туда ходить.

— В таком случае, — сказал Калтон, вставая и беря перчатки и шляпу, — я не буду упрашивать.

Она прикоснулась к его руке.

— Постойте! Это поможет ему?

Калтон колебался. Если причиной молчания Брайана был, как он подозревал, роман с замужней женщиной, он мог и не захотеть рассказывать об этом девушке, с которой помолвлен, но, с другой стороны, причина могла быть в другом, и оставалась надежда, что Мадж сможет ее узнать. С этими мыслями он развернулся и без тени сомнения в голосе ответил:

— Да, это может спасти ему жизнь.

— Тогда я пойду, — сказала она. — Он для меня значит больше, чем отец, и если я могу спасти его, то сделаю это.

И она выбежала из комнаты.

«Удивительно отважная девушка, — думал сыщик, выглядывая в окно. — Если Фицджеральд не дурак, он обязательно все ей расскажет… Разумеется, если найдет в себе силы… Эти женщины — удивительные существа. Как я понимаю Бальзака, который говорил: не стоит удивляться тому, что мужчина не может понять женщину, если это не удалось и Богу, который создал ее».

Мадж вернулась одетая для выхода, с плотной вуалью на лице.

— Велеть подавать карету? — спросила она, дрожащими пальцами натягивая перчатки.

— Не стоит, — сухо ответил Калтон. — Если только вы не хотите в ближайших газетах увидеть рассказ о том, как мисс Мадж Фретлби навещает мистера Фицджеральда в тюрьме… Нет-нет, мы возьмем кэб. Идемте, моя дорогая.

И, взяв ее под руку, он направился к двери.

На вокзал они успели как раз к отправлению поезда, но несмотря на это Мадж лихорадило от нетерпения.

— Как он медленно едет! — раздраженно бросила она.

— Тише, дорогая моя. — Сыщик накрыл ее руку ладонью. — Вы так себя выдадите… Мы скоро приедем… И спасем его.

— Дай-то бог, — сказала она и крепко сжала кулаки.

Калтон заметил, как под вуалью покатились слезы.

— Нет, так не пойдет, — недовольно произнес он. — У вас скоро начнется истерика. Возьмите себя в руки, хотя бы ради него.

— Ради него, — повторила Мадж и сильнейшим усилием воли заставила себя успокоиться.

До Мельбурна добрались быстро. Взяв хэнсом, они поехали прямиком в тюрьму и после положенных формальностей прошли к камере Брайана. Когда сопровождавший их надзиратель открыл дверь, заключенный сидел на нарах. Подняв голову, он увидел Мадж, с радостным криком вскочил и протянул к ней руки. Она бросилась к Брайану и, всхлипывая, прижалась к его груди. Какое-то время никто ничего не говорил — Калтон стоял в противоположном конце камеры и рылся в бумагах, которые достал из кармана, а надзиратель удалился.

— Бедный мой… — прошептала Мадж, убирая мягкие светлые волосы с его горящего лба. — Ты нездоров.

— Да, — невесело усмехнулся Брайан, — тюрьма — это ведь не курорт, верно?

— Не говори так, Брайан, — ответила она. — Это на тебя не похоже. Давай сядем и спокойно все обсудим.

— Не вижу, что это может дать, — устало ответил он, когда они, держась за руки, сели. — Я обсуждал это с Калтоном столько, что у меня голова разболелась, и все напрасно.

— Естественно, — резко бросил адвокат и тоже сел.